Михаил Попов - Колыбель

— Мы в самом начале договорились этой темы не касаться, Денис. Я не знаю, когда ты утратил своего сына, в какой момент.

— Я все время держал его на руках.

— Я сказал — все! Знаешь, сколько моих детей здесь умерло! Здешние женщины некрасивы, но я привык и старался. Чего ты смеешься?

— Ты решил, что твоя миссия всех здесь оплодотворить?

— Мужчина семенем укрепляется в мире!

— Да, сын вождя, да, я вот попробовал.

— Одна потеря — очень большая рана, тысяча потерь…

— Статистика.

— Когда я говорю так, как сейчас, не мешай мне!

— Слушаюсь, ваше пещерное медвежество.

— И подумай — от тебя понесла одна женщина, твоя первая здесь женщина, значит, понесли и другие.

— Не уверен. Хотя я думал об этом. Я ни в каком мире не укрепился, никаким своим семенем. У меня очень вялые сперматозоиды, я проверял — только подсадка. Одну я уговорил попробовать — выкинулась. А тут самоходом — чудо! Понимаешь, почему я так разгорелся? Сын! Артур!

— У тебя не только сперматозоиды плохие — не знаю, что это такое, — но и мозги.

— Сильные мира сего переходят к оскорблениям.

— Выпей и подумай, ты всегда можешь выйти и взять сколько хочешь женщин, и другие понесут.

— Отсюда можно выйти? Не только войти через чан с бражкой…

— Да. С противоположной стороны горы, там отваливается камень.

— Я был там, и не раз, ни за что не догадаешься. Значит, ты отсюда ночью… Или они сами сюда дорожку знают? Коне–е–чно. Вот тебе и разгадка Эсмеральды. У них там очередность, наверно. Ты Минотавр, батенька.

— Как ты сказал?

— Батенька. То есть отец большого количества детей. Послушай, а они тебя не боятся?

— Женщины?

— Да вообще дикари. Когда я тебя увидал ночью на берегу, не знаю, что со мной не случилось. На человека мало похож — так обрасти! А на четвереньках почему ходил?

— Так легче. А женщины ничего не боятся. Раньше я и днем выбирался: засяду в тени возле поля и подзываю. Идут.

— Знакомая тактика.

— Потом надоело.

— Ну вот, а мне талдычишь «оплодотворяй, оплодотворяй». Какой смысл? Тут их все равно примерно одинаковое количество. Иногда вывалится банда каких–то смертников, наверно после боя или тифозного барака… Идиотская амбиция — забросить отсюда как можно больше своих отпрысков в мир. Если он там все же есть.

— Есть.

— Нет, есть–то он как–то есть, я имел в виду — если достижим.

— Это их дело.

— И товарища инженера. Как ты думаешь, его лодка доплыла?

— Не знаю.

— Вот и я не знаю. Ладно, вернемся к непрекрасным дамам. Что же ты перестал стараться? Постарел?

— Нет, телом я такой же, как и был, когда мой плот разбился о скалу. Питье здешнее идет мне на пользу.

— Да, это, брат, загадка. И где твой цирроз? Хотя что я про цирроз, у тебя ведь и лепра затормозилась. Если глотнуть и подумать трезво — очень неплохой вариант. Философский. Был у нас, сильно после Урука уже, умник один. Все на свете объяснил, весь мир сверху донизу, а под конец жизни брал вечером бутылку вина и отправлялся к себе наверх — типа я все сделал, теперь могу и расслабиться.

— Как его звали?

— Гегель.

— А он знал про этот остров?

— Н-да. Пойдем выпьем. Знаешь, а мне тоже хочется встать на четыре точки. Правда, удобнее.

— У меня к тебе просьба.

— Просьба? Ну-у, давай, если смогу…

— Отдай мне свой телефон. Чего молчишь?

— Я не хочу тебя обижать, но, понимаешь, это для меня, ну, последняя ниточка, что ли, связь с домом. С моим миром.

— Я тоже хочу ниточку.

— Видишь ли, это мой телефон. Он слушается только меня. Если попадет к тебе в руки, это все равно что кусок камня.

— Ты научи меня, Денис, как его сделать своим. И подари. Я тебе тоже что–нибудь подарю.

— Ну-у…

— Хочешь сказать, у меня нет для тебя ничего равноценного?

— Слушай, а ты один плыл на том плоту? У тебя не было товарища?

— Ты на те кости намекаешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Давай выпьем, Денис.

………………………………………………………………………………………………………

— Спасибо, что показал выход, жаль, что я не смогу им воспользоваться без тебя. Одному этот камень не отвалить. Я тогда ночью совсем не так от тебя выбрался, когда пьяный свалился в яму.

— Ты вылез из ямы, там низкий берег, и побрел в темноте, а там труба, я по ней съезжаю в море, когда хочу купаться. Одно мгновение, и ты уже там.

— Аквапарк.

— А?

— Пойдем погуляем, Гильгамешка, у тебя в пещере хорошо, но иногда хочется погулять по травке, по песочку. Но лучше вдвоем. Боюсь. Они все еще, думаю, на меня злы. Или забыли?