Михаил Попов: Колыбель

— Очень хочется, чтобы сейчас прибежал какой–нибудь менеджер местного отеля и обвинил нас в незаконном проникновении.

Дядя Саша отправил в рот еще одну порцию риса сложенными в ковшик пальцами.

— Как вы думаете, нас будут искать?

— Во–первых, почему ты решил, что это остров?

— Откуда тут взяться полуострову? Мысленно представьте себе карту, это на сколько нас должно было унести. Унесенные, блин, водой!

— Если это было цунами, то сейчас там, в отеле и повсюду, я думаю, хаос и вообще черт знает что. Нас не первых хватятся.

— Но здесь же хаоса нет. Здесь вон экологический завтрак и все такое.

— Я сам все время об этом думаю. Объяснение наверняка есть, но мы не прямо сейчас его узнаем. Ты ешь.

— Да как–то, дядя Саша, не лезет кусок в пасть. И как вы думаете, долго нам здесь придется отсиживаться?

Денис встал. Он был длинным сытым парнем с мясистой «московской» фигурой, круглой, щекастой, кудрявой головой, которая тут же уперлась макушкой в потолок хижины.

— Сядь.

— Да не могу я сидеть. Надо же как–то все выяснить — кто, что…

— Где? Когда?

— Только не делайте вид, что полностью владеете собой, что у вас…

Речь прервалась сама собой, потому что к хижине кто–то приблизился. Кто–то большой, и передвигался он с шумом. Денис сделал шаг назад, в глубь помещения. Дядя Саша развернулся на руках так, чтобы сидеть к входу лицом.

Плетеная дверь была заброшена на крышу решительными руками, и внутрь вошли один за другим двое дикарей, как и юная подавальщица, в набедренных повязках, босиком. Они тащили большую плетеную корзину, поставили рядом с подносом и, ничего не сказав, удалились.

— Заметьте, никакого оружия. Ни у тех, что на берегу, ни у этих. Может, они не людоеды, а, наоборот, вегетарианцы?

Дядя Саша подобрался поближе к корзине. Денис навис над ним и сообщил сверху:

— Так это, кажется, наше. Собрали на бережку, очень с их стороны любезно.

Инженер начал доставать из плетеной емкости перепачканные в песке, мокрые предметы: надорванная пластиковая упаковка с маленькими бутылками колы, один резиновый пестрый шлепанец, связка пластиковых соломинок для коктейля, мокрый ком салфеток, красный швейцарский перочинный ножик с крестом и множеством лезвий…

— Шикарная вещь, с одним таким можно цивилизацию построить на необитаемом острове.

— Не может быть! — Дядя Саша повернул к напарнику просветлевшее лицо. В руках у него был мобильник.

— Мой, — сказал Денис, протягивая руку.

Радость оказалась недолгой. Машинка отказалась оживать, несмотря на усиленный массаж большим пальцем.

— Морская вода, — сказал дядя Саша, беря прибор у напарника, чтобы тоже попытать удачи.

Хозяин разочарованно махнул рукой:

— Да там и денег не было ни копейки. Уже неделю. Поищите там свой.

Инженер наклонился над корзиной.

— Да нет, он у меня всегда был на поясе. — Он показал на пустую кожаную ячейку на ремне. — Рыбки разговаривают.

— Что там еще?

Заводная механическая бритва, еще связка соломинок для коктейля, настенный календарь за 2012 год, — можно было подумать, что волна швырнула их на полтора года в прошлое, — костяной рожок для обуви…

— Это еще зачем? — рассеянно произнес дядя Саша.

Напарник взял у него явно не самый необходимый в данной ситуации предмет и зачерпнул им риса.

— Боец без ложки — инвалид.

Размокший органайзер.

— Если еще и ручка найдется…

— Две, Денис, сразу две.

— Будем вести береговой журнал.

— Ты решил здесь обосноваться надолго?

— Типун вам!

Еще один шлепанец, только не пестрый и не резиновый.

— Сменная обувь.

На ногах Дениса были кеды, дядя Саша был в потертых, совсем потерявших от воды вид мокасинах. Они одновременно подумали о том, что это удача — оказаться в их ситуации хотя бы не босиком.

Термос. Закрытый. В нем была морская вода. Каким образом? На эту тему думать не было сил — просто чудо.

О-о! Бутылка «Джонни Уокера».

Товарищ инженер с самым равнодушным видом отложил ее в сторону и, чувствуя на себе удивленно–возмущенный взгляд аниматора, пояснил:

— Напиться в нашем положении — это безумие. Мы не знаем, как тут относятся к пьяным. Вдруг как у саудитов?

Как только корзина была опорожнена и в углу легла куча мокрого скарба, явилась прежняя безмолвная девушка и унесла корзину.

— Такое впечатление, что тут где–то видеокамера. Почему она молчит, и как, по–вашему, ее зовут?

Молодой человек снова встал. Приблизился к дырявой стене, припал глазом.