Михаил Попов - Ларочка

— Не бей меня.

— Иди сюда. — Тихо, твердо, успокаивающе сказала ему Нора.

Он поднялся на крыльцо, она взяла его под руку, другой открыла дверь, и, входя в подъезд толкнула один из чемоданов, он покачался, повалился, и изобразил принцип домино повалив второй.

— Забери это, — сказала, не оборачиваясь, Нора, — я такого не ношу.

Лариса понимала пока только одно — все не так, как она себе раньше думала. Вон какие неожиданные измерения открываются и так внезапно. Чувствуя, что в этом новом мире, она пока только ученик, она решила следовать даваемым советам. Послушно взяла чемоданы, и отправилась к подворотне. Вышла на безрадостно яркий Арбат, и медленно пошла в сторону ресторана «Прага».

Да, старые московские семьи, это сильно, это по глубокому, это с одного разу не переплюнешь.

У афиши «Художественного» на Ларочку накатило какое–то на время отставленное чувство, она вдруг замерла, подняла чемоданы и брезгливо разжала пальцы.

— Я такого не ношу!!! — Крикнула она, и никто из окружающих не понял, что это цитата. Чемоданы лежали в черной, липкой, соленой московской грязи, люди чертыхаясь переступали через них, а Ларису трясло, она выпучившись смотрела на них, и работала ртом собираясь с возможностями для плевка.

Вот это московская, столичная, старая семья, у них братья спят с сестрами, а она кристальная Ларочка оплевана за предпочитаемый ею фасон одежды.

— В чем дело?!

Слава Богу рядом оказалась власть. Милиционер постучал по козырьку антенной большой рации, назвал какой–то позывной. Лариса закивала, подхватила чемоданы, которые она ни за что в жизни не принесет больше в эти места и помчалась в метро.

Приехала в Теплый Стан. Дядя Ли шутил в стиле своего вечного конферанса, что это не название городского района, а «легкого эротического романа». Она не думала об этом, подходя к девятиэтажному кирпичному дому, она думала только об одном: забраться под горячий душ, а после этого переодеться, рухнуть в какое–нибудь кресло и там заснуть до возвращения эстрадного дяди, а еще лучше до возвращения способности смотреть на окружающую жизнь без содрогания.

Она помнила номер квартиры. Поставила чемоданы на площадку у дверей конферансье, подошла к соседской двери — номер семнадцать — и нажала звонок. Нажала и начала рассматривать зрачок глазка, встроенного в дверь как раз напротив ее глаз. Через несколько секунд ей показалось, что там внутри зрачка что–то зародилось. Да что вы там… она опять протянула руку к звонку. В этот момент дверь бесшумно распахнулась, какой–то абсолютно молчаливый мужчина, схватил ее за протянутую руку и одним рывком втащил в квартиру.

Дверь захлопнулась.

Лариса могла издавать только нечленораздельные звуки, и не могла собраться для сопротивления. Ее решительно и с какой–то опасной умелостью увлекли внутрь квартиры, и вот она уже сидит на роскошной кухне за столом, приходя в себя.

Напротив нее сидит господин Шамарин и отвратительно улыбается и его отвратительная «сигара» торчит в углу рта. Поскольку он все в этой жизни делает отвратительно, чего же ждать в дальнейшем?

— Что вам надо? — Глухо спросила Лариса.

— Ты же знаешь.

Настроение у него было великолепное. У Ларисы оно сделалось просто кромешным, она вдруг подумала, что это специальная против нее ловушка. Дядя Ли в сговоре с этим бородавчатым садистом?! Какая низость и грязь!

Умом Лариса понимала до какой степени пакостно поступил с нею друг семьи, но у нее совершенно не было сил для активного возмущения. Бессилие смешанное с отвращением.

Шамарин достал из холодильника бутылку кипрского муската «лоэль» и початую коробку конфет.

— У вас все равно ничего не получится.

Он положил свою пятнистую лапу на ее скомканную в бессильный кулачек руку.

— У меня всегда все получается. Иногда не с первого раза.

Да, тогда, в первый раз Лариса его красиво, даже элегантно обдурила, вырвавшись с отзывом неблагодарной Норы, из обустроенного для разврата номера. Ушла красиво и легко. Господи, всего лишь прыжок с невысокого второго этажа в сугроб. Если женщина не хочет, то она не хочет.

Шамарин встал, повернулся к стенному шкафу. Шкаф был дорогой темного, заморского дерева. Достал бокалы, Лариса резко и, как ей казалось, бесшумно встала, и ринулась к двери. Не глядя в ее сторону, другой лапой, еще более пятнистой Шамарин поймал ее за предплечье и вернул на место.

Снова сел напротив улыбаясь всеми своими бородавками на всех губах и бровях.