Михаил Попов - Ларочка

Заглянув в машбюро Лариса выпила чаю с Галкой, Тойво и Карапетом, совсем почти как в прежние времена. Сказала вот да, все вроде как былые годы, только не слышно грохота «Ятраней».

— Компьютеры. — Сказал Карапет.

— И по коридорам бродят странные люди.

— Арендаторы. — Опять сказал Карапет. Тойво ласково погладил его по той части головы, где у него не было выемки. За отчетливо проявляемую разумность.

— Хороший человек ваш Ребров, он мне твердо пообещал, что Карапетика возьмет на работу.

Они сидели в кафе у подножия Останкинской башни. Свою атаку на телевидение Лариса начала с поездки в Малаховку. Она рассчитывала найти там своего старого знакомого Виктора Петровича в деревянной избе, а нашла черноволосую, неприветливую женщину в двухэтажном каменном тереме. Причем бывший участок Виктора Петровича был теперь слит с участком скульптора, а каменная лениниана была удалена в неизвестном направлении. Новая хозяйка с Ларисой говорить отказалось, и той пришлось применить телефон вырванный у Реброва. После преодоления немалых недоумений ей удалось добиться пропуска в телецентр. Лариса очень смутно представляла себе, с чем ей там придется столкнуться. Она не очень надеялась на Виктора Петровича, но больше не на кого было надеяться. Лариса запретила себе задаваться вопросом — что там будет? Посмотрим, как пойдет. Возможность поражения не признавала.

Репутация «ящика» среди ее патриотических друзей была ужасающа — великий разлагатель души народа, филиал Моссада. «Словно в помойную яму в цветной телевизор глядит» вспоминалась ей строчка когда–то знаменитого подпольного поэта. И, признаться, она сама держалась той же точки зрения. Но, с другой стороны, ведь тот же Виктор Петрович туда как–то ввинтился и лечит из «ящика» простой народ народными же средствами.

Цель у нее была такая: устроить во что бы то ни стало выступление Белугину по ящику. По любому каналу, в любой программе, хотя бы в три минуты сюжетец. Это будет ее приданое, и одновременно ее взнос в банк общего великого дела по обновлению страны. Она понимала, если хочешь по–настоящему привязать к себе мужчину, недостаточно быть ему просто женой, желательно стать еще и соратницей.

Времени было в обрез.

Во–первых: атмосфера в стране, отчетливый привкус назревающей политической грозы.

Во–вторых: и это даже главнее: Белугин находится в опаснейшей стадии переползания из одной хаты в другую. Понятно, это непростое дело: детишки, сомнения, то се, и надо ему помочь. Надо сделать процесс необратимым. На запах большой карьерной пользы он поползет резвее.

Заручившись заветным пропуском, она подготовила легенду для народного лекаря, с помощью которой его можно будет втянуть в более менее продолжительную беседу. Там посмотрим.

И вот она за столом с человеком, который может ей помочь. И это не Виктор Петрович.

Плоскина, как это принято говорить, практически не изменился с тех пор, когда они виделись в норе Рыбаконя. Только одет был несравненно лучше, хотя и в те давние, фарцовые времена имел немалые вещевые возможности. От него прямо–таки разило респектабельностью, и парфюм, и «котлы», и очень дорогая улыбка. Он поймал взгляд Ларисы и охотно объяснил, где ему делали зубы, и сколько он за это заплатил. Плоскина сохранил и свою жизнерадостность, был доволен жизнью, и не считал нужным это скрывать. Было в этом полнейшем отсутствии ханжества и жеманства, даже что–то симпатичное. Или Ларисе хотелось это симпатичное в нем разглядеть, труднее просить о помощи отвратительного тебе человека.

Это он пригласил ее сюда, наткнувшись буквально в вестибюле, она еще даже не успела добраться до редакции Виктора Петровича. Буквально со второго предложения Лариса открыла ему цель приезда. Плоскина радостно выпучил глаза. И сказал только одно: «Не здесь!»

— Не нужно, чтобы нас видели вместе. — Объяснил он, когда они уселись друг напротив друга.

— Ты стесняешься?

— Да, нет, — поморщился он, — конкуренция. Не хочу, чтобы кто–нибудь узнал слишком рано, о моих планах.

— А у тебя уже есть план?

Плоскина плотоядно захихикал.

— Ты еще рта не успела раскрыть, а я уже все придумал.

— Да, придумывать ты всегда умел. Как твои, кстати, идеи с переделкой классических киношных сюжетов?

— А-а, это, ну, у меня еще сорок таких идей, и даже лучше. Но сейчас — не распыляться. Сейчас у нас на повестке — генерал Белугин.

Лариса кивнула. Она тоже считала, что сейчас главное — Белугин.