Семен Лопухов - Атака мертвецов

Вдруг взрывы стали бить по ушам реже, а потом огонь и вовсе прекратился. Владимир нетерпеливо вскочил, отряхнул с плеч землю и стал тревожно вглядываться в сторону германских окопов. Тевтоны вылезали из траншей и строились цепями для атаки на русские позиции.

Подсчитали потери. В роте погибло одиннадцать человек, четырнадцать было ранено. Котлинский вздохнул с облегчением, подумав, что верно его роте повезло, во время обстрела он уже боялся недосчитаться и трети её состава.

Дистанция между противниками довольно быстро сокращалась, и уже вырывалась земля из- под ног у немцев, и алел слабый февральский снег… Это вела огонь крепостная артиллерия.

Владимир приказал роте приготовиться к залповому огню, какой уже вела соседняя двенадцатая рота. Расстояние сократилось примерно до восьмисот шагов.

— Цельсь! Пли! — скомандовал Котлинский.

— Цельсь! Пли!

Меткий стрелок рядовой Никитин давал короткие очереди из «Максима». Передние немецкие ряды редели.

Вела огонь крепостная артиллерия, залпами стреляли роты, но немцев было много. И они продолжали идти.

Двести шагов.

— Прицельным, пли! — скомандовал подпоручик, выхватил маузер и пристегнул к кобуре- прикладу. Котлинский занял устойчивую позицию, взвел курок, прицелился. Попал с первого раза, Владимир был хорошим стрелком. Любимый маузер сидел в руке, как влитой. Рота продолжала вести залповый огонь, разила германцев крепостная артиллерия. Снаряды вырывали целые «клоки» из немецкого строя. Но тевтоны продолжали идти, перешагивая через трупы своих товарищей.

Дистанция от окопов до немецких цепей подходила почти к ста метрам. Владимир начал беспокоиться, как бы не пришлось выходить им навстречу, в штыки.

Вдруг, после очередного залпа русской артиллерии германские цепи поредели так сильно, что дрогнули. Начали пятиться, поперхнувшись собственной кровью. Над русскими позициями раздалось громовое «Ура!». Немецкую атаку отбили.

Котлинский был очень доволен собой и своей ротой. Немало германских трупов лежало перед Сосненской позицией. «Слава Богу!» — подумал Владимир и приник губами к баклажке.

Ожесточенные немецкие атаки продолжались пять дней. Увеличивались потери гарнизона, а вместе с ними и вероятность германского прорыва через Сосненскую позицию. Бржозовский принял решение отвести пехоту на вторую, более подготовленную линию полевых укреплений.

Ещё два дня тевтоны волнами накатывались на русские позиции, но так же откатывались назад, как морской прибой от каменного берега, оставляя после себя десятки, а то и сотни трупов.

Несмотря на огромные потери и дьявольскую стойкость русских, фон Макензен не отчаивался. Отвод русской пехоты позволил германской артиллерии, наконец- то, начать обстрел фортов из всех тяжелых, а точнее сверхтяжелых осадных орудий. Гинденбург торопил командующего девятой армией с взятием Осовца. «Что ж, теперь крепость долго не продержится. Четыре «Большие Берты» или, как их называли солдаты, «Толстушки Берты», четыре трехсот пятимиллиметровых «Шкоды» и ещё триста пятьдесят два орудия меньшего калибра вполне достаточно для того, чтобы перемешать с бетоном «даже самый упрямый гарнизон на свете», — почти не беспокоясь, размышлял фон Макензен.

Генерал- полковник взглянул на часы. Через несколько секунд должен был прогреметь первый залп. Фон Макензен приник к биноклю, направил его на крепость и затаил дыхание.

Над немецкими позициями раздался, словно громовой раскат, а затем последовал леденящий душу звук, свист снарядов осадных мортир. Триста шестьдесят снарядов превратили Осовец в огромное облако пыли, медленно оседающее. Через четыре минуты последовал второй залп.

Территория крепости превратилась в настоящую преисподнюю, из которой каждые четыре минуты «в рай» отправлялись десятки русских солдат. Уже первый залп привел к многочисленным пожарам, которые едва ли успевали тушить в перерывах между обстрелом. Каждые четыре минуты сотни немецких снарядов поднимали на воздух столпы земли, воды, кирпичей и бетонной пыли. Девятисоткилограммовые снаряды «Больших Берт» проламывали двухметровые железобетонные перекрытия, крошили кирпичные строения, вырывали и подбрасывали к небесам деревья, словно щепки, оставляли воронки глубиной десять с половиной метров.

Генерал-майор Бржозовский связался по телефону с генеральным штабом, генерал Алексеев попросил продержаться хотя бы сорок восемь часов. Было необходимо выиграть время для отвода войск, стоящих под Варшавой. И Осовец держался.