Андрей Стерхов: Атака неудачника

Никогда не забуду, как начиналась та мрачная история.

Стоял сентябрь, шёл нудный моросящий дождь, я сидел в офисе и, выводя мимо нот битловское «Вчера», чистил кольт. Вообще-то, острой необходимости драить пушку не было, месяца четыре как не стрелял, но, зная свою натуру-дуру, понимал: брошу наяривать ершиком по каналу ствола сорок пятого калибра, тут же полезу в заветный шкафчик. Осенняя мерзость за окном, тоска на сердце, вынужденное безделье — всё это и по отдельности подвигает сделать глоток-другой, а вкупе — тем более. Вот и занимал себя, чтоб не сорваться. Так бы, пожалуй, и проковырялся до обеда, однако в двенадцать сорок восемь, оборвав мои страдания на спорной сентенции «Любовь слишком лёгкая игра, чтобы играть в неё», раздался стук в дверь.

— Заваливай, — разрешил я.

Дверь приоткрылась и в проёме появилась моя незаменимая помощница Лера.

— Шеф, — доложила она торжественным голосом, — у нас посетитель.

— Угу, — сказал я. — Вводи.

Сказал с нарочитым спокойствием, но в душе возликовал. Было отчего. Три месяца кряду бизнес шёл не шатко не валко, а последние две недели и вовсе стоял полный штиль. Причём две недели — это если считать работёнку, которую в конце августа подкинул клиент с брутальной фамилией Курощупов. Положа руку на сердце, считать не стоит. На полноценное расследование то дело никак не тянуло. Так, ерунда. Никакой интриги. Всё в итоге свелось к силовой акции с применением грубой боевой магии.

Примчался В. П. Курощупов ко мне утром тридцатого августа в крайне расстроенных чувствах. Это мягко говоря. А говоря шершавым языком плаката — примчался на измене. По кабинету, помню, мечется, руками машет, выкрикивает от переизбытка эмоций что-то невразумительное и глазами вращает, а в глазах: «Всё пропало, мне трындец!» Я его как мог успокоил, в кресло затолкал, стал выпытывать, в чём, собственно, проблема. Оказалось, на деньги господин ресторатор попал, на весьма и весьма серьёзные деньги. На огромную кучу лавандосов. А суть в следующем. Задумав открыть очередную точку общепита (кафешантан, пиццерию или пельменную — точно не знаю, в столь интимные подробности не вдавался), взял Валерьян Петрович жирный кредит в одном известном банке и, не без «отката» поучаствовав в объявленном городскими властями тендере, выкупил дом-развалюху на углу Киевской и Дзержинского. И всё бы ничего, да только когда дело дошло до ремонта, началась, как выразился сам потерпевший, мистика-шмистика. Некая загадочная сила стала крушить по ночам всё то, что строители и дизайнеры успевали сделать за день. Что ни ночь, то разор. И главное — никаких следов, никаких отпечатков, ничего такого. Что, кто — не понять.

Господин ресторатор, будучи мужчиной не робкого десятка, мужчиной, прошедшим суровое горнило девяностых, в конце концов просто настоящим мужчиной, попытался, разумеется, дать отпор махровому беспределу, который никак не вписывался в первоначальный бизнес-план. Чего только ни опробовал. И охранников лицензированных нанимал, и доблестную милицию науськивал, и братков подтягивал, и лично не погнушался постоять с берданкой в ночном дозоре. Только всё мимо. Ни ему самому, ни одному из наряженных караульщиков не удалось застукать таинственного злыдня с поличным. Тут уж до господина Курощупова дошло наконец, что дело нечисто. И хотя был он по жизни упёртым безбожником, незамедлительно обратился за поддержкой в ближайший православный храм. Дело-то стоит, а проценты капают — при таких раскладах не захочешь, уверуешь.

Долгополые бюрократию разводить не стали, в тот же день отрядили самого бывалого. Тот, как это у них принято, святой водой углы дома окропил, кадилом помахал, словеса непонятные густым баритоном пропел, печати там-сям понатыкал — сделал для восстановления благолепия всё, что должен был сделать. По всем правилам сделал и с душой. Однако втуне. Ночью вновь приключился трамтарарам.

Не получив подмоги от Отца Небесного, стал господин Курощупов подумывать о перепродаже треклятого дома к такой-то матери. Тогда-то и нарисовались доброхоты из числа посвящённых, которым хватило ума направить бедолагу в специализирующиеся на потусторонних замесах сыскное агентство. В агентство «Золотой дракон». То бишь — ко мне. Ну, а я что? Я вписался. Да, проехал по указанному адресу, окинул Взглядом место преступления, сообразил по характерным признакам, что балует ни кто иной как демон разрушения крым-рым и, вынув изо рта зубочистку, вписался.