Вильям Козлов - Поцелуй сатаны

— И для этого вы заканчивали педагогический институт?

— А вы что закончили? — спросил Николай.

— Университет, биофак.

— Чего же вы в экспедициях не изучаете наши загрязненные озера, не спасаете попавших в Красную книгу бедных зверюшек и рыб? — подковырнул Уланов.

— Кто-то должен и с молодежью работать, — с улыбкой ответил Алексей. Он ждал этого упрека. Не первый раз такое слышит, — Вы не хуже меня знаете и понимаете, что это сейчас проблема номер один.

— Я понял одно: перестройка обнажила не только умопомрачительные изъяны нашей социалистической системы, но и разбудила у молодежи самые низменные инстинкты. Появилась целая прослойка денационализированных молодых людей или, как их теперь называют.

У них самая низменная, скотская философия и полное отсутствие культуры. Эту дикую какофонию электронных инструментов, которой они восхищаются, и музыкой-то назвать нельзя! А их кумиры — бородатые, неряшливо одетые певцы… Ни голоса, ни смысла в их песнях. Работать можно только с теми, кто хочет, чтобы с ними работали, а хотят ли этого такие, как мой бывший ученик и ученица, которая, говорите, ждет ребенка? Они смеются, когда по телевидению умные дяденьки и тетеньки обсуждают проблемы их воспитания, какую музыку им лучше слушать, нужны ли дискотеки и что обязан делать комсомол?..

— А что должен делать комсомол?

— А что он делал последние семьдесят лет? — Николай поправился: Ну, не семьдесят, когда-то были Павки Корчагины… А пятьдесят? Комсомольские начальники разъезжали на черных «Волгах», устраивали свои дела, вкусно ели и пили, общались с молодежью только с трибуны, зато здорово гуливали с девочками на закрытых дачах и турбазах. И делали карьеру: из комитета комсомола института — в райком, из райкома — в обком, с первого этажа в Смольном поднимались на второй, третий, а оттуда — в ЦК! Не жизнь, а малина! Комсомольские «вожди» жили сами по себе, а молодежь — сама по себе…

— Уже посмотрели фильм «ЧП районного масштаба»?

— Даже не слышал про такой фильм, — удивился Уланов, — А что, про вас?

— Комсомольские работники тоже ведь разные… — уклонился Прыгунов. — Меня направили в райком два года назад. То есть, я здесь новый человек, так сказать, перестроечный кадр… И честно вам говорю, очень хочу сделать для нашей молодежи что-то хорошее, доброе… Не все же молодые люди — персонажи из последних кинофильмов и из сюжетов «600 секунд»?

— Как бывший учитель, я вам скажу: дети очень восприимчивы к дурному примеру, а последнее время им в нос тычут только ужасами и натуралистическими сценками из подворотни. Заговорили о проституции, конечно, это правильно, но зачем же писателям и журналистам соблазнять неокрепшие умы девочек сногсшибательными заработками проституток? Создавать фильмы, где проститутки прямо героини! Почитайте, что пишут? От иностранцев — валюта и самые модные вещи, «видики», «маги», все это легко достается, нужно только иметь смазливую рожицу и уметь крутить пухленьким задом… Ну и ринулись девочки из-за школьных парт в эту распрекрасную, богатую, заманчивую жизнь, которая даже их самым обеспеченным родителям не снилась…

— А мы, комсомол, предлагаем им скучные лекции о нравственности, доклады о героях-комсомольцах двадцатых годов… Есть даже песня такая? — вставил Алексей. — Это все верно, но и сидеть сложа руки мы не имеем права — должны бороться за каждую юную душу…

Зазвонил черный аппарат, стоявший отдельно на тумбочке. Прыгунов взял трубку. Поздоровавшись, стал отвечать односложно: «да», «хорошо», «нет».. Повесив трубку, весело взглянул на Уланова:

— Не хотите со мной прогуляться на Литейный? Тут рядом.

— А что там, сыр продают? Или батарейки выбросили в магазин?

— Полюбуемся на нашу «золотую» молодежь. Позвонила мать одного великовозрастного оболтуса, заметьте, не куда-нибудь, а в райком комсомола, просит помочь и даже адрес сообщила…

Прыгунов не уточнил, что звонок был от Людмилы Юрьевны Лапиной — жены первого секретаря райкома партии…

Людмила Юрьевна ждала их у арки старинного дома на Литейном проспекте неподалеку от магазина «Электротовары». Здесь сквозило сильнее, чем в центре, ветер с Невы заносил набок ее дымчатые волосы, миловидное лицо было сосредоточенным, карие глаза сощурены. Увидев их, она улыбнулась Прыгунову, бросила рассеянный взгляд на Уланова.

— Они там… — кивнула она на арку с обнажившимися красными кирпичами, — в мастерской какого-то художника-авангардиста.