Вильям Козлов - Поцелуй сатаны

— У меня еще кое-что есть, — даже не взглянув в ее сторону, продолжал Прыщ. — Пара французских колготок или блузка от Кардена?

— Не трать свое красноречие, Лева, — сказала Алка. — У Алиски роман с верзилой-учителем, разве не видишь, что он ее уже перевоспитал? Скоро Лиса будет щеголять в красном галстуке.

— Ну, с учителем мне трудно состязаться, — кисло улыбнулся Прыщ — Он сеет доброе, разумное, а я — «белую смерть»… Так пишут в газетах.

Лева повернулся, чтобы уйти, но его остановил Павлик:

— Дореволюционный Карамзин стоит побольше двух сотен… Подкинь нам еще пачку? Не жмись, Лева!

Прыщ бросил на него рассеянный взгляд, на самом деле он быстро в уме подсчитал стоимость «Истории государства Российского» и сделал широкий жест:

— Через полчасика, будь добр, подгреби к моей машине… — он кивнул на улицу Рубинштейна. — И помни мою доброту… — отойдя на несколько шагов, снова вернулся, — А правда, ребята, что Никита Лапин поступает в духовную семинарию?

— Что? — вырвалось у изумленной Алисы, — Он ведь в экспедиции. В Крыму.

— В Крыму… — хмыкнула Алка. — Уже два экзамена в семинарию сдал. Приехал из Крыма с бородкой, волосы до плеч и тихий-тихий…

— Это что же, он решил замаливать грехи своего отца-партаппаратчика? — насмешливо спросил Лева. — Партийцы теперь в глубокой попе.

— Я бы тоже пошел в попы, если бы в бога верил, — вставил Ушастик.

— А кто тебе мешает? — усмехнулась Ляхова. — Иди окрестись в церкви, приложись к святым дарам и бог тебя примет. Вон, теперь архиепископы на съездах заседают, их депутатами выбирают.

— Никита верит в бога? — все еще не могла оправиться от изумления Алиса. — С каких это пор?

— Это его на Черном море дельфины надоумили… — улыбалась Алка. — Говорят ведь, у дельфинов мозг больше, чем у человека.

— Передайте Лапе, когда он станет отцом Никитой, я приду к нему в храм за отпущением грехов… — засмеялся Прыщ.

— Ты же веришь в другого бога, — заметил Павлик.

— Мой бог — деньги! Рубли, доллары, марки… — рассмеялся Лева и, помахав рукой, ужом вскользнул в толпу молодых людей, табунившихся у дверей кафе-автомата.

— Рубли-то подешевели, — сказал Павлик, — Лева доллары покупает.

— Уедет в Штаты, такой нигде не пропадет, — сказала Алиса.

— Чего ты пришла-то? — покосилась на нее Длинная Лошадь, — Посмотреть, как мы тут на солнцепеке разлагаемся? Или будешь нас уговаривать тоже «завязать»?

— Просто захотелось вас увидеть, — сказала Алиса, — По-моему, это так естественно.

Ушастик внимательно посмотрел на нее. Под нижней толстой губой поблескивали капли, зеленоватые глаза неестественно расширились и тоже блестели, нос был розовым. Обычно острый на язык, даже остроумный, он сегодня был молчалив и рассеян.

— Лапа вообще-то всегда уважительно высказывался о религии, боге, — заговорил он, — Но чтобы всерьез стать попом?..

— Священником, — поправила Алка. — Отцом Никитой. Или батюшкой? — Она взглянула на Алису. — Зря ты связалась с учителем. Вышла бы замуж за отца Никиту и стала бы матушкой…

— Он в городе? — спросила Алиса. — Где я смогу его найти?

— А как же учитель? — улыбнулась Алка.

Уланов работает в кооперативном издательстве, — спокойно ответила Алиса, — Редактирует книжки.

— Конечно, ведь учителям мало платят… — продолжала раздражающе улыбаться Ляхова.

— Он не по своей воле ушел из школы… — старалась сдержаться Алиса, хотя ее так и подмывало ответить колкостью или резкостью. — Очень хороший человек, и я счастлива, что встретилась с ним.

— Окрутила бы Леву и с ним уехала из нашей засранной страны в Штаты, — подначивала Алка. — Там бы он тебя продал какому-нибудь богатому негру… Но все равно — мир бы посмотрела.

— Попробуй сама, — огрызнулась Алиса.

— И все же, в наше время стать попом? — гнул свое Ушастик, — Никита мне сказал, что бог всегда был с ним. И еще сказал, что без бога Россия погибнет. Раньше люди боялись суда божьего, блюли религиозные заповеди, а когда отняли у них религию, народились целые поколения безнравственных людей, не чтящих бога, мать родную и отца… Религия несла в массы нравственность, совестливость, призывала творить добро и бороться со злом… Религия учила людей самоусовершенствоваться. Великие люди всегда обращались к религии. Возьми хоть гениальных художников, композиторов, писателей… Все во все века использовали библейские сюжеты… А наши мазилы малевали сталеваров, шахтеров да вождей во всю стену.