Яна Гецеу: Теория неожиданности, или Loveц ощущений

Я сглотнул тягучую, горькую слюну, сжал Янкину ладошку.

— А еще, мамочка, я всегда только и делал, что ловил идеальное ощущение. В детстве замирал под дождем и снегом, задрав лицо. Очень медленно ел мороженное и не останавливал кровь. Прыгал со второго этажа, и даже с третьего. Пил всякую дрянь. Даже укололся однажды. Трахался с разными шлюхами — и рыжими, и блондинками, и черными. Потом взялся учиться летать. И не смог бы никогда, если бы не Яночка. Видишь, какая она у меня умница. И красивая. Вот, посмотри, что я теперь могу! Я поднялся на ноги, привычно вытянулся, пропитываясь воздухом, как губка водой. Прикрыл глаза, оттолкнулся от земли кончиками пальцев. Открыл глаза — темно, моросит дождь… Я вишу в полуметре над могилой. Да, я снова могу!

— Мама, смотри! Я твой сын, и я лечу. Видишь, мама, я снова наполняюсь счастьем!

Я летел снова, и справа от меня вырисовывалась смутная белесая фигура с рыжей головой — она улыбалась, а слева Янка смотрела на меня подняв голову. Я раскинул руки, и они взялись за мои ладони, две лучшие женщины в мире — мамочка и Янка. Я рассмеялся, счастливый, как никогда, чувствуя, как меня накрывает оно — невыносимое, горько–нежное, огромное, как мир, и тягучее как счастье — ощущение.

Я закричал от того, что слишком оно огромное для меня одного, я заплакал, расхохотался:

— Мама, слышишь, вот оно! Я знаю теперь — я люблю ее!

— Янка, я люблю тебя!! Я люблю тебя, да–а–а!!!

Здесь, над могилой моей матери, куда меня привела девушка как никто родная мне внутренне, отпала вся шелуха и ненужность. Не стало условностей и мук, недоделок и недоговорок. Все шершавости и подделки покинули меня, и сам я стал ясен, как летний день.

Не надо было метаться и искать, прыгать с крыши и путаться со шпаной — а надо было так мало и так беспредельно — полюбить!

Здесь, на погосте, в холодной майской ночи, так похожей на осеннюю, я вишу в воздухе, чувствуя живое тепло Янки с одной стороны, и немую радость матери с другой, я понял, что пришел туда, куда спешил, ломая ноги, куда стремился. Я поймал его, и оно оказалось в любви — мое Идеальное Ощущение.

Ни до и ни после, а здесь и сейчас, я — Loveц ощущений…