Павел Мухортов - Повести и рассказы

— Стоп. Могу осчастливить, — выждав паузу, вставил Генка, — ты не живой труп, но ты отдаляешься от всего земного, забегая вперед или чуть–чуть отставая, а надо все–таки идти в ногу со временем. Ты ищешь лиходейства для того, по–моему, чтобы развеять тоску. А тоска именно от того, что отстаешь или уходишь вперед, и тебе скучно в дне сегодняшнем, так как ты его не разглядела. Ты ищешь лиходейства и, честно говоря, многое теряешь.

Генка говорил размеренно, стараясь точно выдержать свою мысль. Светлана же вела беседу темпераментно, живо.

— Ой, кабальеро! Мы его ищем? Лиходейства? И многое теряем? Ха! Мы ищем себя, смысл своего существования в этой жизни, ведь если она нам дана, значит смысл в ней есть. Согласна, теряем ми многое, но больше находим, ибо со временем мы становимся не только старше, но и опытнее, умнее. Судить о нашей мудрости или дурости предоставлено другим, — Светлана стеснительно, опять краем губ, улыбнулась, как бы извиняясь за повышенный тон.

— Тогда я безумец! Я не понимаю распутства ради опыта. По твоему, если девушка может переспать с одним сегодня, а завтра с другим за вознаграждение, она находит больше, чем теряет? Не в материальном, конечно, смысле, а в духовном, — Генка тоже поставил чашку. Он старался не спорить со Светланой, противоречить как можно меньше, давал ей высказаться. Когда она заканчивала, Генка вновь чуть подталкивал ее своим несогласием, говорить дальше.

— Ой, кабальеро! Не шали… не шали… Я не стану отвечать тебе на этот вопрос. Он глуп и не по существу, вернее нетактичен. А вот то, что ты — безумец, не скажу. Мы все безумцы, потому что еще никто не смог доказать, что такое ум. Ха! Если человек очень умен в одном направлении, то он полный профан в другом. И вообще, мы используем свой мозг на три процента. А я люблю безумных, потому что они способны сделать то, что не решится сделать и струсит расчетливый человек. И потому они нас ненавидят и боятся. И это делает меня еще выше и сильнее. Да, мы безумцы, и мы счастливы и ни в коем случае не несчастны. Тебе не стоит это доказывать. Ты такой же безумный, как и я. Ты все понял, я это вижу по твоим глазам.

Геннадий еле сдержал улыбку.

— Ты права, я насчет счастья. Счастье каждый понимает по–своему, — сказал Гайдар. Право понимания смысла этого слова остается за тобой, и за мной, и за каждым. Я с тобой согласен. А ты очень наблюдательный человек. Честно говоря, тебе можно позавидовать.

— Так–так, — Светлана спрятала улыбку, задумалась на мгновение. — Я люблю наблюдать за жизнью, за людьми. Этому меня научил Виктор. Мы, художники, должны мало говорить и много наблюдать, по мелочам познавать эту жизнь, чтобы донести ее в своем понимании для других, — как–то говорил он. Иначе ты не художник, а фотограф. Так он научил меня наблюдательности. И первое, что мне бросилось в глаза, это угрюмость и злость людей, мягко выражаясь, которые зажрались и которым нечего еще пожелать. Многие им завидуют, но они бедны. Загляни под их маску, счастливчиков, вроде Ходанича, как они пусты и несчастны. Но это в нашем понимании. В их же мире они почитаются, они неотразимы. А мне все же жаль их. Многие добряки пытаются им помочь, смотрят с сожалением, а на нас с удивлением. Называют безумцами. Ну и что же?! Я не обижаюсь и смеюсь им вслед, над их жалким и скучным прозябанием. Эти добряки — такое же зло, как Ходанич и Хомяков. И ты, Гена, иногда тоже бываешь добряком, но в тебе берет верх безумство. Помнишь у Горького? «Безумству храбрых поем мы песню».

Геннадий отчетливо помнил свой разговор с Ходаничем два с половиной года назад. У него неприятно защемило сердце: «Это был только разговор и не больше. А стоило больше…»

Светлана не унималась: — Везение, оно может уйти также внезапно, как и пришло. И не надо путать его со счастьем. Извини, тебе сейчас в чем–то не повезло, но ты сам в чем–то виноват.

Что б ни случилось,

Что б ни сталось

С тобой в нелегкие года,

Пусть обелит виски усталость,

душу опалит беда, —

Умей скрывать любую муку

И лишь себя во всем вини.

За горестной подачкой руку

С чужих порогов не тяни!

Поверь в себя — в тебя поверят,

Упрямо голову держи, —

Перед тобой раскроют двери

И стол накроют от души!

Это Марков. Хорошие стихи, не правда ли?

Геннадий закурил и кивнул головой, а Светлана не умолкала: — Будет счастье, будет и радость, придет когда–нибудь, должно придти везение. А чтобы не терять себя в этой жизни, надо иметь цель, знать к чему ты стремишься, чувствовать, что где–то, кому–то ну на твоя помощь. В этом человек обязан видеть свое счастье, призвание и смысл. У меня был момент, когда я потеряла веру в себя и надолго, но чтобы потом не позволить потерять ее другим. Возможно, с тобой было то же самое, что и со мной — желание уйти из жизни. Но мы не имеем права уходить из нее просто так, и я запрещаю это делать другим и тебе тоже, — Светлана так вжилась в свои идеи, что на последних словах тыкала в грудь Геннадия пальцем. Но в словах не было противного менторского тона, который не воспринимается никем, а наоборот, отталкивается, как можно дальше. Она говорила от души, прогоняя слова через сердце.