— Эскъюзми, миссис, — обратился к ней худощавый молодой человек в серых брюках, белой рубашке и красном галстуке до ремня. Он оторвался от своей группы и теперь ощупывал фигуру женщины заинтересованным взглядом. — Ду ю спик инглиш?
— Ес, сэр, — развернулась она к нему.
— Разрешите задать вам вопрос?
— Я с удовольствием постараюсь на него ответить.
— Как вы думаете, не на той ли крытой и обособленной ложе восседали римские императоры во время гладиаторских боев? Цезарь, там, Флавий, Тит, который разгромил царство Израильское. Если исходить со всех положений амфитеатра, она находится в самой середине его, занимая исключительную точку для обозрения.
— На счет Цезаря я здорово сомневаюсь, потому что он жил на сотню с лишним лет раньше, чем был воздвигнут Колизей, при императоре Тите сооружение еще строилось, он принадлежал к династии Флавиев, которые эту стройку затеяли, — снисходительно пояснила она. — А вот императоры более поздние бывали здесь периодически.
— Я понял, и все–таки, они восседали именно в той нише, которая напротив нас? — не унимался настойчивый турист.
— У вас в руках план сооружения, — разглядывая розовощекую, с чертами, присущими только англичанам, физиономию, засмеялась женщина. — Тогда в чем дело?
— Простите еще раз, я в этих чертежах плохо разбираюсь, — засмущался, скорее всего, преуспевающий клерк из лондонского супермаркета. — А вернее ищу стороннего подтверждения обозначенному на проспекте, итальянский язык такой неуклюжий.
— Я поняла, ниша, на которую вы указали, и есть та самая ложа императоров с их семьями и приближенными. Но вы правы, в итальянском языке достаточно лишних слов и букв, как, например, в русском.
— Спасибо, миссис. Не поверите, я с трудом добрался до Тибра, местные жители так перевирали простое ривер Тибр, что пока спустился к берегу, пришлось покружить возле искомого не меньше трех часов, — разоткровенничался англичанин. — На их языке название известной во всем мире реки звучит как фиума теуверие. Вы не находите, что присутствует поразительное сходство с языком индейцев из племени, допустим, могикан?
— Скорее, все–таки, ирокез, — прекрасно понимая, что молодой человек ищет повод для знакомства, саркастически поджала губы женщина. — На их слэнге признание в любви звучит как нимицтлацотла… с не менее длинной приставкой типа толуол. Но это уже мои измышления.
— А где вы такое вычитали?
— На стене любви в Париже, там о прекрасном чувстве написано на всех языках мира.
— Странно, я тоже побывал на склонах Монмартра и постоял напротив этой стены, но подобной длинной надписи не заметил, — задумчиво покусал пухлую губу английский клерк.
— Она красуется в середине всех записей, поэтому не так бросается в глаза, — женщина одарила собеседника веселыми зелеными брызгами. — Да и само чувство, согласитесь, весьма коварное, оно приходит не к каждому и не всегда.
Некоторое время мужчина пытался осмыслить полученную информацию, он искоса поглядывал на ухмыляющуюся ему в лицо собеседницу, не в силах разгадать ее настроения. Затем приподнял плечи, вздохнул и признался:
— Я гоняюсь за ним по всему земному шару. Как вы думаете, мне удастся когда–нибудь с ним встретиться?
— Все зависит от того, знатете ли вы на него ответ.
— О, ключ я храню под сердцем.
— Тогда все в порядке.
— Сэнкью вэри матч, миссис.
— Арриведэрчи, сеньор, — засмеялась женщина. — Не забывайте, что мы находимся в Италии.
Она неторопливо продвигалась по крупным булыжникам, которыми была вымощена знаменитая Аппиева дорога, в стороне и позади осталась громоздкая арка Константина, прародительница всех сооруженных после нее победных арок. По бокам тянулись состоящие из одних фундаментов и колонн на них остатки древних дворцов, зияли глубокие котлованы с ковырявшимися в глинянной утробе археологами, впереди возвышались вылизанные стены императорского дворца на Палатине, а за ними Табулярий и сам Капитолий. Все сооружения были построены из розового туфа, что придавало заполненным древними памятниками окрестностям не столь угрюмый вид. Взобравшись на холм, она обернулась назад, в который раз окинула зачарованным взглядом грандиозную картину собранных здесь воедино сооружений, оставленных прошумевшими над ними веками. Затем вдохнула полной грудью неповторимого воздушного коктейля и по тротуару заторопилась к белоснежному монументу Виктору Эммануилу Второму, воздвигнутому всего лишь в конце позапрошлого века. О, это было чудо из чудес с застывшими в камне квадригами лошадей, с колесницами и возницами в них на крышах каждой из сторон, с колоннами по всему фасаду неохватного одним взглядом здания и с таким же монументальным всадником перед ним. Она долго сбегала по мраморным ступенькам вниз, на площадь Венеции, затем свернула на виа дель Корсо и направила свои стопы к любимому не только римлянами но и туристами из разных стран фонтану Треви. Здесь, возле наполненной бурлящей водой гранитной чаши с Посейдоном на гребне волны и рвавшимися из рук обнаженных возниц крылатыми конями, было место встреч для всех заблудших душ, тут–же можно было купить любой сувенир на память о Риме. Если поторговаться с уступчивыми продавцами, они отдавали вещь за полцены. Посидев немного на краю прохладной чаши и послушав разноязыкую речь, женщина омыла руки в кристально голубой воде, затем встала, прошла к крошечному кафетерию на краю площади. Она заказала начиненную мясом со специями увесистую пиццу с чашечкой прекрасного ароматного чая. Можно было бы расположиться за одним из небольших столиков в глубине маленького прохладного зальчика с кондиционерами, к тому же ланч обошелся бы дешевле, но она предпочла выйти наружу, где под зонтиками стояли такие–же столики с пластиковыми стульями, зато вид был и на уютную площадь с величественным зданием напротив, и на все сбегавшиеся на нее улицы с толпами праздного народа. За эти удобства официант к обычной цене набавлял два евро.
Читать дальше