Юрий Иванов-Милюхин - Чеченская рапсодия

Три чистопородных кабардинца вынесли за околицу станицы вооруженных всадников. Здесь их уже поджидал небольшой отряд терских казаков, собравшихся нести службу на кордоне. Вся группа галопом помчалась на заход солнца, казаки сидели на лошадях как влитые, с выдвинутым вперед левым плечом. Так ездили только чеченские и дагестанские наездники, презирающие даже смерть. Наступало то время суток, когда день сходился с ночью, размывая очертания предметов, но дорога была знакома до мелочей, каждый бугорок или куст на ней успел впечататься в сознание служивых. И все-таки хорунжий Панкрат выдвинул двух верховых саженей на сто перед отрядом, ему были известны повадки абреков, способных затаиться где угодно. Вот и сейчас, не успели разведчики подъехать к зарослям камыша, как один из них поднял руку, призывая станичников задержать движение. Подождав немного и не увидев успокаивающей отмашки, хорунжий указал глазами, чтобы двое его младших братьев, Захарка с Петрашкой, увязавшиеся за ним, оставались с отрядом, сам же рысью направился к разведчикам. Казаки продолжали стоять на месте, не решаясь въезжать в густые заросли тростника.

— Заметили что? — подскакивая, негромко спросил Панкрат.

— Кажись, засада, — ответил малолетка, недавно призванный в строевые. — Со стороны берега камышовые махалки здорово качнулись.

— А ежели это кабан или другой какой зверь? — с сомнением посмотрел на хорунжего второй разведчик, не переставая наблюдать за подозрительным местом.

Постоянное напряжение принуждало казаков действовать четко, пусть даже потом угроза оказывалась ложной.

— Сейчас проверим.

Дав знак, чтобы молодые казаки приготовили ружья к бою, Панкрат потянул за поводья и осторожно въехал в заросли по тропе, пробитой патрулями. Он понимал, что секретчики, разбросанные по берегу реки, могли прозевать переправу абреков. Такое случалось редко, казачьи посты несколько ослабляли бдительность только тогда, когда русские полки переходили на другой берег Терека и наводили порядок в чеченских аулах. Сейчас был именно тот случай. Войсковое начальство перед большим наступлением решило нагнать шороху на немирных горцев, пытаясь отбить у них охоту нападать на мирные населенные пункты. Но и без секретчиков чеченцы лишь в единичных случаях устраивали засады на этом участке — слишком близко станица, на въезде в которую располагались армейские и казачьи посты.

Казак сумел проехать до середины тропы, когда из сухостоя выпрыгнул абрек, одетый в рваный бешмет, и почти не целясь выстрелил в него из ружья. Панкрат едва успел спрятаться за холкой коня, в следующее мгновение он ударил лошадь каблуками под брюхо, на ходу вырывая шашку. Разбойник шмыгнул было в заросли, но конец клинка глубоко вспорол ему спину. Заваливаясь на тростниковую подстилку, абрек оскалил крепкие зубы, осыпая врага беззвучными проклятиями.

Панкрат завертелся на месте, он знал по опыту, что чеченские бандиты по одному не ходят, значит, где-то прятались остальные. Вокруг ничего не указывало на присутствие людей, но ощущалось, что это обстоятельство обманчиво. Жестяной шорох прожаренного за лето камышового сухостоя нагнетал чувство тревоги, она заполняла грудь, призывая немедленно покинуть это место. Он хотел крикнуть подчиненным, оставшимся за камышами, чтобы они поворачивали обратно, и вдруг отчетливо понял, что его занесло в самый центр разбойничьей засады.

По телу хорунжего прокатился холодок от мысли, что секретчиков, скорее всего, в живых уже нет, их или неслышно сняли кинжалами, или накинули на шеи волосяные удавки и пустили тела по течению. Он не понимал лишь того, почему разбойник выстрелил в него из ружья, привлекая к себе внимание этим безрассудным поступком. Панкрат не знал, что чеченцы боялись сходиться с ним в поединках, считая его самым искусным воином на всей Кавказской линии. Но дело было не только в этом, а еще в том, что абреки решили, если они обезглавят отряд, то победа будет принадлежать им. Отчасти так оно и было на самом деле… К сожалению, планы противника оказались куда коварнее.

Пока Панкрат крутился на месте в поисках врага, отряд сорвался на выручку его самого, и это стало непростительной ошибкой всех без исключения.

— Назад, назад! — закричал хорунжий, предвидя, какой конец ожидает станичников. — Стай-ять, твою дивизию…