Владимир Лорченков - Табор уходит

 В воду? — предложили еще.

 Нет, всплывет… — задумчиво сказал палач.

 По–божески надо, по Библии, — сказал он назидательно, — чай в православной стране живем, или не читали, что 98 процентов жителей Республики Молдова доверяют православной церкви, что на 5 процентов больше числа тех, кто доверяет ЕС и ОБСЕ? По Библии…

Стали вспоминать Библию. К сожалению, на ум ничего не шло. Да и были смутные подозрения, что вряд ли в Библии есть рекомендации тем, кто задушил человека, куда спрятать тело. Наконец, самый начитанный вспомнил:

 Это, — сказал он, — из глины создан, в глину и ляжешь!

 Было, — отозвались угрюмо, — предлагали же закопать.

 А давайте не воспринимать текст буквально! — воскликнул умник.

 Что–то в этом есть, — сказал посланник Плешки, после чего рассмеялся.

Затем, радостно захохотав, и, наконец, оглушительно заржав, велел следовать за ним. После короткого путешествия через лагерь, пришли к бараку с огромной выгребной ямой под ним.

 Из дерьма вышли, в дерьмо, так сказать… — сказал задумчиво надзиратель.

Идею одобрили. Яма с нечистотами была последним местом, где тело могли начать искать. Это действительно можно было назвать «концы в воду», пусть роль воды и выполняла другая, несколько более густая и зловонная субстанция. Так что мешок, бросив туда пару камней, бросили в отхожее место, и утопили багром. Этим же багром собирались и перебить ноги Серафиму, чтобы тот умер от болевого шока — все по Библии, по Библии, — но, к своему удивлению, распятого не нашли. Лишь колесо, в ошметках плоти и потеках крови, висело над клубом офицеров, словно молчаливая угроза…

 Текел мене фарес, — прошептал испуганно умник.

 Молдавские офицеры не ругаются матом, — назидательно сказал ему надзиратель, и спросил, — что же мы теперь делать будем?

 Бежим? — спросили подчиненные.

Идея была плохой. Побег бы обнаружили очень быстро, а уйти по безлесой Молдавии от преследователей с собаками было невозможно. Это, кстати, и была причина, по которой из Касауцкого лагеря никто никогда не бежал. Поэтому решили каяться…

Майор Плешка, дослушав донесение, негромко сказанное на ухо, задумался. Тело Серафима сняли с колеса его последователи, сомнений в этом не было. Но куда же его спрятали? Объявить тревогу и начать искать? Но тогда его оплошность всплывет, — надо было хотя бы часового с распятым оставить, — и неприятностей не миновать. В Центре не поверят, что Ботезату казнен, и тогда не коменданту Филату позволят сожрать его с потрохами… Поглаживая Нину, сидевшую у него в ногах, Плешка лихорадочно соображал.

В это время в зал и вошел, подбоченясь, комендант Влад Филат.

После того, как высокого гостя усадили на огромное кресло посреди зала — на чем униженно настоял сам заместитель Плешка, приятно удивив начальника, привыкшего к кислой мине Майора, — Филат огляделся. Снова пьют. Его, молодого менеджера с европейским менталитетом — как писали в брошюрах, когда он еще занимался политикой — ужасно раздражало пьянство на рабочем месте. Дикари, Евразия, думал Влад, глядя на опухшие рожи своих подчиненных. Сам он спиртным не увлекался, носил дорогие туфли по пятьсот евро, и претендовал на пост премьер–министра Молдавии. Все, в принципе, было на мази, потому что Влад — которого в Советском Союзе родители назвали неправильным и неполиткорректным именем Владимир — приходился родственником и. о. президента Гимпу. Но возмутилась оппозиция. Проклятые горлопаны потребовали, чтобы премьер–министр имел хотя бы годичный опыт хоть какой–нибудь работы в управляющей должности. Так что Влада сослали сюда, в Касауцы, коров гонять, да перегар надзирателей нюхать, жаловался Влад в письмах друзьям. Так и теперь, думал комендант Филат, в зале дышать нечем…

 Снова пьете, майор? — спросил он Плешку.

 Есть причины, господин комендант, — ответил тот и протянул отчет.

 Ну–ну, — пробормотал Влад, разворачивая конверт.

Там, кроме традиционных двух тысяч евро, лежали несколько печатных листков с отчетом о том, что происходило в Касауцах во время его, Влада, отсутствия. Быстро пролистал коммунальные счета, отчеты о физическом состоянии рабочих. Остановился на объемах добытого известняка. Порадовался высоким результатам, не забыв про себя переписать их на свое имя при составлении отчета для правительства. Добрался, наконец, до донесения о поимке Серафима. Взволнованно глянул на Плешку. Тот, довольный, улыбался. Филат милостиво улыбнулся заместителю, и продолжил читать.