Владимир Лорченков - Табор уходит

 Попадешься еще раз, депортируем, — произносили полицейские самую страшную угрозу для молдавского гастарбайтера.

 Так депортируйте! — взывал Петрика.

 Точно сумасшедший, — смеялись полицейские.

 Вали отсюда, а то собаками затравим, — восклицали они.

Дверь захлопывалась и Петрика оставался на улице. Иногда добрые жители европейских городов жалели его, и выносили поесть из своих приличных домов. Однажды даже Петрика несколько месяцев проработал садовником, потому что пожилой австриец, купивший дом в Португалии, пожалел этого странного молдаванина. Но потом Петрика ушел оттуда, потому что все свое время он должен был проводить на вокзалах. Ведь он не терял надежды отправить в Молдавию кое–что.

Петрика надеялся отправить в Молдавию самого себя.

Это, конечно, был полнейший нонсенс. Об этом курьезе рассказывали на всех вокзалах Молдавии и Европы. Чтобы молдаванин всеми правдами и неправдами мечтал попасть в Европу, это было понятно. Но чтобы молдаванин теми же самыми правдами и неправдами стремился покинуть Европу, чтобы попасть в Молдавию?.. Да такого никогда не бывало! Многие гастрбайтеры даже снимали Петрику, ждущего автобусы, на камеры мобильных телефонов, и показывали затем друг другу забавный ролик. В «Ютубе» это видео заняло первое место по посещаемости в течение нескольких месяцев. Из–за этого местная газета «Комсомольская правда в Молдове» даже написала заметку, которая называлась «Молдаванин рвет рейтинги «Ютуба!!!» под рубрикой «Знай наших!».

Петрика ничего этого не знал, он просто хотел попасть в Молдавию.

Разумеется, ни один водитель на его просьбу не соглашался. И дело было не только в том, что у Петрики не было четырех тысяч евро, положенных за транспортировку, а в каком направлении, неважно. Перевозчики не желали создавать прецедент. Этак каждый молдаванин, если захочет, сможет спокойно сесть в автобус и поехать себе в Молдавию, рассуждали они. Так что Петрику никто не брался отвезти домой.

 Что тебе там делать? — всячески отговаривали его.

 Молдавия давно уже разрушенная помойная яма, — искренне описывали родину водители.

Петрика ни минуты не сомневался, что так оно и есть. Но у него была очень важная причина, по которой он стремился в Молдавию, как лосось на нерест. Ждала его там красавица Родика и их сын–богатырь, который, наверняка уж, вырос и стал здоровым крепким парнем. Петрика знал, что так оно и есть, и был уверен, что легко найдет Родику в разрушенной войной и голодом Молдавии. Он не сомневался, что легко сможет объяснить возлюбленной, почему перестал писать ей и слать деньги. Все дело было вовсе не в нем — он парень порядочный — а в разгроме помидорной плантации, где трудился Петрика. По подлому доносу конкурентов, открывших в нескольких десятках километров другую плантацию, баклажанную, лагерь окружила и разгромила португальская полиция. По периметру поля были обставлены автомобилями с громкоговорителями и прожекторами, гастарбайтерам велели выходить, подняв руки. Что они и сделали, в очередной раз заслужив от европейской прессы лестное сравнении с покорными овцами.

Разумеется, ни у кого из них не оказалось разрешения на работу.

 Следовательно, — сказал представитель полиции, — у вас есть выбор, или быть депортированными на Родину…

 … — пронесся безмолвный крик ужаса над выстроенными в шеренгу гастарбайтерами.

 Или трудиться на плантации по соседству, — сказал полицейский, которому отстегнула плантация по соседству.

 … — пронесся безмолвный крик радости над выстроенными в шеренгу гастарбайтерами.

Петрика проклинал тот день, потому что ему следовало выйти из рядов и сказать, что он желает быть депортированным. Но как и все молдаване, он боялся оказаться дома, где нет работы. Поэтому он остался работать на баклажанах — как раньше на помидорах, — чтобы зарабатывать и слать деньги Родике. Из 1000 работников трудового лагеря согласились 991. Остальные девять были членами семьи владельцев лагеря — богатого молдавского рода Касиан. Их представители были и в молдавском правительстве, и в крупных компаниях, и, конечно, имели свою долю в перевозке людей и нелегальной работе за рубежом. Выбора у них не оставалось: когда лагерь был окружен полицией, науськанной конкурирующим кланом Тарлевых, все девять членов клана Касиан предпочли погибнуть, совершив ритуальное самоубийство. Какое именно, для многих осталось неизвестным. Поговаривали только что–то о незрелых помидорах и огромных кабачках…