— Ты вот говоришь, что у нас всё тихо — охотно верю, но знаешь ли, дорогой Алексей Леонидович, что на цемзаводе второй день вовсю идет проверка! А ведь мы с ними в одной упряжке работаем. Так что и нам этой участи не избежать — всего лишь дело времени. Ладно, теории нам разводить сейчас некогда. Надо о деле думать. Весной мы собирались новый карьер открывать, да теперь, когда кризис бушует, подумаешь: надо ли?
— Да, действительно, заказчиков на глазах убавляется. Что ни день, то новые потери!
— Такая петрушка не только у нас. По всей стране, по всему миру экономика обваливается!
— Надо выждать, глядишь, что–то изменится. К тому же Москва как строилась, так и строится, и будет строиться!
— Ладно, ладно — можешь не разжевывать, я нашим карьерам жизнь отдал, а ты здесь без году неделю, многого можешь не знать, хотя и был инженером на своем угольном разрезе. Но это в Сибири, а здесь, как ты говоришь, Москва действительно рядом, здесь в минуту может такое завертеться, что моментом башку снесут, не успеешь причесаться напоследок! Поэтому, чуть чего заметишь неладное, сразу информируй. Сам ничего не предпринимай!
— Само собой.
Самохвалов хотя и ворчал, но ворчал скорее для порядка, потому что доверял Нистратову. Во–первых, двоюродный брат все–таки, а, во–вторых, дело знает и вовсе не новичок, тоже успел в девяностых повоевать со всякой шатией–братией.
— У нас тут в скором времени торжество намечается, Союз писателей создаем! Так что уж, будь добр, посети сие мероприятие. Посмотрю, каков ты при галстуке!
— Обязательно подгребу! — улыбнулся управляющий.
Хотя Самохвалов и отвлекся, съездив на карьеры, но пользы–то себе особой не прибавил: как был с утра хмурым и ворчливым, так и до самого обеда ничего не изменилось. А после обеда и вовсе чередой пошли просители, заявители — и у всех всё срочное. А он, значит, царь и Бог, всё должен улаживать, во всё вникать, отдавать команды, словно без него люди и шагу ступить не могут. До чего же измельчали они, до чего же разучились самостоятельности. Ведь у каждого есть соответствующие регламентирующие документы, вот и работай с ними, а если не умеешь, то зачем занял эту должность, уступи ее настоящему специалисту! Только где их взять в наше время? Все лишь о высокой зарплате ноют, а сами по каждому вопросу начальнику в рот заглядывают, указаний ждут.
* * *
Встречи Лады и Николая как начались внезапно, так внезапно и прекратились. Ну, если уж не прекратились, то приостановились — это точно и, главное, по инициативе Николая, но из–за чего конкретно — Лада пока не поняла. Не приехав в очередную пятницу, он и в приближающуюся не соби- рался в Москву, ссылаясь на болевшую мать, оказавшуюся в больнице. Лада верила Шишкину, но все–таки хотелось убедиться, что его слова соответствуют действительности.
Поэтому, в очередной раз позвонив в Княжск, прямо сказала Николаю:
— Если уж нет желания увидеть меня, то придется самой нагрянуть!
— Я тебя встречу! — легко сказал Николай. — Когда ждать?
— В пятницу, вечерним паровозом!
— Договорились!
Она ждала, что он произнесет напоследок еще одно слово, пусть и дежурное в таких случаях, но не услышала.
В пятницу Лада вышла из вагона, и, когда увидела стоявшего в стороне Николая, сама направилась к нему, не сразу обратившему на нее внимание в толпе приехавших из Москвы людей, которых в конце рабочей недели было особенно много, словно весь Княжск работал в столице. Он тоже увидел ее, поспешил навстречу и, поцеловав, стеснительно, как в юности, торопливо сунул цветы, словно все люди на привокзальной площади — пусть и слабоосвещенной — смотрели на них.
— Как доехала, всё нормально? — дежурно спросил он.
— Как видишь. Жива и здорова и полна любви. Ты меня ждал?
— Могла бы и не спрашивать. Мы так и будем стоять? Пойдем, провожу!
Лада, сделав два–три шага, остановилась, картинно начала чертить мыском сапожка асфальт.
— Вообще–то родители меня ждут завтра. Я бы могла сегодня у тебя остаться! Ты пока один, как я поняла?
— Да, мама в больнице. Но у меня холодильник пустой. Да и жилищные условия, сама понимаешь, с твоими не сравнить!
— Будто не знаю. Ладно, пошли в магазин! — сразу повеселела Лада.
В доме Шишкина Лада не появлялась несколько лет, с того времени, когда он, демобилизовавшись, частенько приглашал к себе. Теперь, поднявшись по скрипучим ступеням на второй этаж, осторожно переступила порог его комнаты–квартирки, словно кто–то мог в этот момент окликнуть и, если уж не помешать, то укорить и пристыдить, словно молоденькую девчонку.
Читать дальше