— Рулить–то не разучилась? А то машина два месяца без дела стоит. Так и сгниет, бедняжка!
Лада промолчала, не зная, в какую сторону отец повернет разговор, а тот, заметив ее замешательство, достал из кармана ключи от машины, отдал дочери:
— Извини, что в прошлый раз так получилось. Ну, погорячился, бывает! Если хочешь, пойдем сейчас на стоянку, помогу подготовить тачку, хотя она вполне готова — заводится с пол–оборота — ребята мои без дела не сидели!
— Пап, а может, не надо?! Ну, где я в Москве буду ставить машину, да и ездить негде — сплошные пробки?!
— Стоянку найдешь поближе к дому. О деньгах не беспокойся, у нас с матерью кое–какие сбережения есть. Главное, чтобы тебе хорошо было. А то зима наступила, чего ты будешь в электричке мерзнуть. К тому же в вагонах шпаны полно, бомжей. А на машине–то как хорошо. Сама себе хозяйка. И нам спокойнее. А по Москве можешь и не ездить, но уж нас не забывай! Договорились?!
Пока Лада собиралась, отец пригнал машину, сразу, воспользовавшись случаем, нагрузили в нее овощей, солений, яблок. От такой заботы она расцеловала их на прощание и торопливо уехала, помня о Шишкине.
У вокзала она сразу увидела Николая и остановилась неподалеку, с улыбкой наблюдая за его хмурым видом. Понаблюдав минутку–другую, она окликнула Николая, обратившись пугающе официально:
— Гражданин Шишкин, подойдите к машине!
Николай не сразу понял, откуда к нему обращаются, а
когда увидел Ладу — все–таки улыбнулся, чуть ли не подбежал к ней, зачем–то спросил:
— Ты?!
— Как видишь. Падай! — указала она на сиденье рядом с собой, а когда Николай, явно стесняясь, уселся рядом, добавила: — Отъедем, чтобы не светиться.
Оказавшись в малолюдном месте, они расцеловались, насмотрелись друг на друга, а потом Николай вздохнул:
— Я и не знал, что у тебя есть машина?! Во всем ты меня обогнала!
— Разве это плохо? К тому же это ничего не значит.
— Для тебя не значит, а меня постоянно мучают сомнения, кажется, что навязался на твою шею, и уж жалею, что встретил в парке два месяца назад. Жил ведь спокойно и жил, а теперь одни засады с твоей стороны.
— Зато скучать некогда! И вообще — хватит ныть!
— Вообще–то в последнее время я по–настоящему начал жалеть, что когда–то не послушался тебя, не стал учиться — теперь вот и маюсь.
— Что, начал понимать, осознал? Но еще не всё потеряно!
— Поздно, дорогая. И вообще — бросай ты меня, пока мы до чего–нибудь серьезного не доигрались!
— До чего же?
— Не знаю, но чувствую, что ничего хорошего из нашей партизанщины не получится. Отец твой не позволит.
— А ты сделай так, чтобы позволил!
Николай вздохнул и замолчал. Лада поняла его состояние и более не стала настырничать, лезть в душу.
— Ладно, перестань терзаться. Сейчас тебе надо о матери думать.
— Я и думаю. Сегодня позвонил начальнику домой, объяснил ситуацию. На весь завтрашний день отпустил.
Наговорившись с Николаем, взяв с него слово, что он не будет забывать ее, она подвезла его к пешеходному мосту через железнодорожные пути. Они расцеловались и какое–то время сидели молча, прижавшись друг к другу.
* * *
Лада никому на работе не докладывала, когда и как вернулась из Княжска, но утром все сотрудницы отдела знали, что она вчера приехала на машине, и теперь почему–то смотрели на нее совсем другими глазами, словно только теперь перестали считать провинциалкой. Лада сразу показала свою независимость, не стала вливаться в чью–то компанию, становиться на чью–то сторону, хотя сразу поняла, что вся женская команда Веры Павловны разделена строго на два лагеря. Поэтому до сегодняшнего дня в пространные разговоры с Ладой никто не ввязывался, считая ее нелюдимой эгоисткой, за два месяца жизни в столице так и не принявшей ничьё приглашение прийти в гости, и к себе никого не приглашавшей. В общем, темная лошадка, способная на каверзы.
А у Лады был на это свой счет. Она лишь с одной из сотрудниц вела более или менее доверительные разговоры, а сегодня разговорилась с Ниной Звягинцевой по–настоящему. Аккуратистка Звягинцева понравилась Ладе с самого начала работы. Светловолосая, коротко подстриженная, улыбчивая — она всегда казалось излучателем чистоты и тепла, словно появлялась в отделе не для работы, а для украшения. Жила она с матерью, помогавшей Нине воспитывать пятилетнюю дочку. Сегодня темой разговора стал слух о том, что, мол, Самохвалова уезжала в Княжск на электричке, а вернулась на иномарке, и, если это действительно так, то это неспроста. От этого обстоятельства сразу другое отношение и разговоры, тем более что к этому дню все знали, что живет Лада в собственной квартире. Значит, неплохо девочка «упакована»! Всех, конечно, интересовал источник «упаковки», но как об этом спросишь. Все и молчали. Только Звягинцева не постеснялась спросить:
Читать дальше