Так что к началу декабря все подготовительные работы почти закончились, в том числе проведено и запротоколировано учредительное писательское собрание, юридически закреплено официальное появление в Княжске пяти писателей. Оставалось вручить членские билеты, установить памятную доску на здании библиотеки, но сделать это надо было непосредственно перед торжественным мероприятием, чтобы до поры до времени не баламутить народ. А чтобы совсем уж быть корректным и уважительным к знаменитым уроженцам княжского района, среди которых значился художник, естествоиспытатель, полководец и композитор, Самохвалов решил дать указание снять памятные доски, установленные в их честь, придать им надлежащий вид, чтобы потом его новая доска не особенно выделялась. Для этого специально пригласил Немыкина, чтобы напрямую довести свои соображения, и сказал таким тоном, что тот не посмел присесть на стул:
— Вот вы, Александр Ильич, делаете вид, что работаете, а не замечаете того, что на единственном сохранившемся в городе старинном здании XVIII века, где, как вам, думаю, известно, учились наши знаменитые земляки, памятные доски заляпаны краской и побелкой, да и воробьи не в меру их засидели! Неужели трудно содержать памятник архитектуры в надлежащем виде?!
— Мы стараемся! В прошлом году пластиковые окна поставили, в этом — асфальт новый уложили.
— А старый и не кладут. — усмехнулся Антон Тимофеевич.
— Всё исправим, всё сделаем! — поспешно обнадежил Немыкин. — Сегодня же передам ваше указание и прослежу исполнение!
Немыкин ушел, а Антон Тимофеевич подумал о нем: «Дармоед! О каждой мелочи надо лично говорить! А если не тыкать носом, не прививать любви к порядку, то и моя доска со временем будет обляпана птичьим дерьмом!» Самохвалов злился неспроста. Немыкин никогда не нравился Самохва- лову, потому что всегда раздражала в нем самая поганая черта в человеке: угодничество. Понимая, что без уважения к начальству прожить нельзя, Антон Тимофеевич твердо знал, что всему есть предел, и само начальство не уважает именно тех, кто проявляет излишнее преклонение, резонно считая, что такие подчиненные в любой момент могут предать. Поэтому и доверия к ним нет, а если его нет, то и отношение к таким прилипалам соответствующее. Была и еще причина, по которой в последнее время Самохвалов невзлюбил Немы- кина, даже терпеть не мог. Появилась эта особенная нелюбовь после того, как Лада рассталась с Игорем, а он сошелся с дочерью Немыкина, и поговаривали, что она уж на пятом или шестом месяце беременности! А если это действительно так, то не надо иметь математических способностей, чтобы высчитать и понять, что Игорь путался с немыкинской девкой в то самое время, когда встречался с Ладой! «Вот змей подколодный! — вслух произнес Антон Тимофеевич, вспомнив сейчас несостоявшегося зятя. — Погоди, демон, придет время, получишь свое!»
Самохвалов поднялся и решил навестить карьероуправление, поговорить с управляющим о том, о чем по телефону не поговоришь. Поэтому, прибыв на карьеры, Антон Тимофеевич оставил машину с водителем у здания управления и встретился с Нистратовым неподалеку от дробилки. Здесь хотя и шумно, зато никто не подслушает — говори о чем душе угодно. А говорить в последнее время было о чём: уже не первый месяц ходил среди руководителей горных компаний слух о том, что, мол, совсем скоро для них наступят не лучшие времена. Кто–то сильно влиятельный решил всё подмять под себя, то есть сменить собственника, а чем это грозит — об этом знают даже школьники. Сперва, конечно, нашлют проверяющих, те месяц, а то и два будут копать и докопаются до того, что, либо садись в тюрьму, либо останешься на свободе, но без копейки за душой. Мало ли таких примеров. Где–то какой–то суд вынесет решение, например, о незаконной приватизации, а если она даже законная, чего практически не может быть, потому что этого не может быть никогда, то подведут под неуплату налогов или под надуманным предлогом обвинят в создании фирм–однодневок. На чем угодно могут подловить. В жизни полно бульдогов, только ждущих сверху команды «Фас»! А уж если она прозвучит, тогда берегись — никакие деньги не помогут. На любой толстый кошелек найдется еще толще. Поэтому сейчас и не смог скрыть тревоги, спросив у Нистратова о делах.
— Вроде всё тихо, — спокойно ответил управляющий, одетый в утепленную защитную куртку военного образца и короткие резиновые сапоги с выглядывавшими белыми шерстяными носками, и глянул на шефа с явным интересом. — Все контракты выполняем, отгрузка идет по графику.
Читать дальше