Сергей Кузичкин - Наташа и менестрель

Наташа кивнула на свободную табуретку.

— Налей мне полстакана… ну и себе… сколько хочешь, — сказала она.

Андрей налил в обе тары до половины.

— Когда мне было пятнадцать лет, меня чуть было один дебил не изнасиловал. — Наташа опустошила содержимое стакана, посмотрела на винегрет, но махнула рукой. — я тогда перешла в девятый класс, и нас с подругой отправили в пионерский лагерь помощниками воспитателей к младшеклассникам. Лагерь был недалеко от нашего села, и мы иногда, если было очень нужно, отпрашивались на денек–другой домой. Вот и в тот вечер я шла домой с ночевой. Утром рано должна была поехать с матерью на поле на прополку. И вот уже у самого села, недалеко от автозаправочной станции, подкараулил меня этот подонок. Место–то там тихое, народу никого. Он, гад, вынырнул откуда–то из–за кустов, схватил меня, повалил, полез слюнявыми губами в рот, а от самого таким перегаром прет… Я испугаться даже не успела — так все неожиданно произошло. Потом в себя пришла, давай отбиваться, царапать его. Потом вижу — бесполезно все… Начала уговаривать. Сказала, что знаю его и его мать… и жену.

— Действительно знала? — спросил Андрей.

— Как выяснилось потом, знала, а тогда чисто интуитивно старалась девственность свою сберечь. Он хоть и обкумаренный был, а спросил мою фамилию, я ответила. Он назвал имя моей матери, потом сестры… и отпустил. Проводил до села… вначале сказал, что пожалел, а когда подходить к окраине стали, заговорил о том, что пошутил, хотя я понимала, что он совсем не шутил: или побоялся, что я его посажу, или одумался вовремя. Я никому об этом никогда не рассказывала и общения с парнями долго избегала — противно как–то из–за этого гада было на мужиков смотреть.

— Пожалел он, наверное, тебя, — сказал Андрей, выпив вино.

— Наверное, — согласилась Наташа. — А вот моего брата посадили за изнасилование. Хотя эта Вика ждала его из армии и по согласию пошла с ним, а отец ее, управляющий отделением, не хотел, чтобы братец мой был ему зятем, и заявил в милицию, после того как Вика ему призналась. Дали бедолаге шесть лет. В апреле на свидание ехать нужно.

Наташа ненадолго замолчала.

— Что–то хмель не берет совсем… всю ночь пьем, а толку никакого, — сказала она после паузы, — налей еще. То, о чем я расскажу тебе дальше, будет не совсем приятно.

Андрей налил опять по половине; выпили на этот раз вместе.

— Как–то ездила я с Настей в город, в краевую больницу, назад поехали поездом. До станции доехали, а автобуса нет. Вышли на трассу. Я сроду никогда с незнакомыми мужиками не ездила, а тут «жигуль» остановился, мужик лет под сорок посадил нас. Ну, дорога дальняя… разговорились. Он Насте шоколадку дал, конфет. Сказал, что у него две дочки–двойняшки, по девять лет им. Когда же подъезжать к селу стали, то стал в гости проситься. Уже темнело, я подумала, что никто не увидит, и согласилась. Откуда–то коньяк появился, шампанское. Потом он сказал, что не может ехать дальше выпивши. Я и оставила его ночевать. Не знаю, как получилось, но утром мы проснулись на одной кровати. Потом месяца через полтора он снова приехал с подарками и снова заночевал… потом еще пару раз приезжал. Может быть, ездил бы до сих пор, но как–то приехал ко мне, а у меня гость. С материной деревни. Когда он поехал в район, мать передала с ним баночку меда, платье для Насти. Гость заехал к нам под вечер. Пока поговорили, пока накормила его, тут и тот… старичок подкатил. Зашел, увидел гостя, проходить не стал, поспешно попрощался — и был таков. Мне как–то обидно стало… Я тогда баночку наливки из подвала достала, угостила гостя, назло всем упоила и ночевать оставила. А он и не возражал… Правда, в отличие от водителя «жигуля», ко мне больше не наведывался… и, как увидит теперь меня в деревне, старается, чтобы наши пути не пересеклись… Вот такие у меня любовные романы были. Что было, то было. Никуда от этого не деться.

— И все? — спросил Андрей. В этот час и в эту минуту он ненавидел себя — вынудил ведь женщину излить душу. А дальше что? Но злоба, какая–то непонятная и неизвестно на кого обида так и перли из него. — Все романы?

— Нет, не все. — Наташа, не мигая, смотрела ему в глаза. — Есть еще один, о котором я тебе не расскажу, противно больно.

— С капитаном Ломакиным? — Андрей уже не владел собой. Он разлил остатки вина, себе набулькав почти полный стакан.

— О-о… Я недооценила Валечку и ее коварство. А когда же и при каких обстоятельствах успела она поведать вам, сударь, обо мне все–все–все?.. Я тут сижу распинаюсь перед тобой, а ты уже все знаешь. А раз знаешь, так что спрашиваешь?..