Исмаил Шихлы - Антология современной азербайджанской литературы. Проза

Он учился в шестом классе, а младший братик не мог еще разговаривать. Он хотел выйти во двор, чтобы никто не увидел навернувшиеся на глаза слезы, но отец внезапно остановил его:

— Куда идешь? — сказав это, он протянул ему старые ботинки, лежавшие на ковре. — Надень-ка, посмотрим, не жмут ли?

И слепой бы увидел, как могут ботинки, стоящие перед ним, быть малы? И со стороны было видно, что ранее они принадлежали какому-то офицеру или солдату.

Отец возвращался с Агджабединского базара довольным и до позднего вечера разговаривал о том изобилии, которое видел на базаре. При этом замечал, что причиной этому — агдамцы, как будто бы Агдамский базар не разрушился, а всего лишь в Агджабеди.

— Груши-то смог продать нормально? — спросила его внезапно вмешавшаяся в разговор жена.

— Да неплохо.

И опять повернулся к сыну:

— Что глаза вылупил? — сказал он. — Надевай ботинки, если жмут, отнесу, верну.

Отец открыто издевался над ним, но как он мог перечить ему? Когда он надел ботинки, и их горловина уперлась в щиколотку, его братья рассмеялись. И он, представив себе, как завтра вся школа будет смеяться над его ботинками, заплакал. С насмешкой над его ботинками всей школы он, может, и смирился бы, но самое главное закончилось в Джейран давно, в Джейран он влюбился еще прошлой весной; и причиной этому была сама девочка, она однажды ему улыбнулась, и только…

Эта любовь была его единственной тайной, и пока что этой тайной он не поделился даже с самым близким другом — матерью.

Отец поднялся с места:

— Ну, теперь пройди пару шагов, — сказал он и тотчас же скомандовал по-русски:

— Шагом марш!

Часто заводящий разговор о годах воинской службы в Казани, отец, не понимающий самых простых фраз из передач на русском языке, которые смотрели всей семьей, и спрашивающий у него, о чем идет речь, очень любил использовать некоторые русские слова и выражения, и говорил ему: «Ты должен стать генералом, когда вырастешь!».

Не смея ослушаться приказа и шагнув несколько шагов, он, заплетаясь, упал, и братья опять рассмеялись, но на этот раз отец так изменился в лице, что они тут же разбежались кто куда.

Отец сказал:

— Носи на здоровье! И аккуратно! Береги их, чтобы и братья могли носить их после тебя.

Вся одежда, а также резиновые боты, становившиеся ему малы, как правило, никогда не выбрасывались, все донашивали его братья.

Несмотря на то что он не осмеливался ни на что ответить отказом, он вдруг стал задыхаться от слез и не смог сдержать свою икоту, и, кажется, на этот раз отец решил завоевать его сердце:

— Да, кажется, они тебе немного великоваты, но не беда, будешь надевать с шерстяными носками, а если нужно, и портянки намотаешь!

Сам отец круглый год носил солдатские сапоги, без носков, как привык в армии, с обмотками из бумазейной ткани — портянками.

Когда он повторно икнул от плача, мать, повернувшись к мужу, сказала:

— Ты что, не мог купить чуть поменьше размером?

Отец не ответил на этот вопрос, но сказал, что чем вести лишние разговоры, лучше принесла бы вату.

Он снял ботинки, так же повинуясь отцу, как и надел их по его приказу. А затем исподлобья наблюдал за тем, как отец заполнял ватой, которую принесла мать, носовую часть ботинок. Но при мысли о том, что нет другого выхода и завтра он, надев эти ботинки, должен пойти в школу, снова не сдержал свои слезы.

Отец опять протянул ему ботинки:

— Теперь иди и почисти их кремом, как почистишь, они сразу заблестят. Это хром, завтра наденешь и пойдешь в школу!

Уже две недели, как он не ходил в школу — по той причине, что порвались туфли и не во что было обуться.

Когда средний брат, почистив обувь кремом, снова принес ее в комнату, отец сказал:

— Да, вот это другое дело, теперь они стали наркомовской обувью, внизу — подошва, сверху — хром, и Сталин носил такие же.

После того как отец вышел из комнаты, младшие братья решили испытать обувь. Они по очереди, смеясь, надевали ее и снимали, даже прочли написанное внутри нее. Стало известно, что хозяином этой обуви был прапорщик по фамилии Садыхбеков. Но мальчик не придал значения этой фамилии. Долго размышлял, интересно, каким образом ботинки прапорщика Садыхбекова оказались на Агджабединском базаре?

А средний брат еще и подшутил над ним относительно этой фамилии:

— Как дела, прапорщик Садыхбеков?

Несмотря на свой старший возраст, он был мельче среднего брата и не мог справиться с ним. Когда дело доходило до драки, он всегда бывал бит. Поэтому промолчал и прежде чем лег спать, подумал, что надо сделать утром? Надеть ботинки, пойти в школу и насмешить всех — или сделать наперекор отцу?