Зденек Плугарж - Если покинешь меня

Она разложила перед ребятами стопки фотографий.

Озеро Онтарио с белыми яхтами. Лов лососей на Юконе, гора Мак-Кинли в просвете между причудливыми ветвями канадской сосны.

Статуя Свободы на фоне внушительных контуров Манхеттена, Ниагарский водопад, медведь с подносом в лапах у входа в Йеллоустонский парк, Белый дом в Вашингтоне, индеец, украсивший голову перьями. Его орлиный взгляд устремлен в бездонную глубину колорадского каньона.

Пастельные цвета, очарование экзотики, все красоты огромного мира.

— Предельный возраст для выезда в Канаду — сорок пять лет, в Соединенные Штаты — пятьдесят, но это, братья, не может вас печалить, — из накрашенного сердечком рта госпожи начальницы сыплются слова и улыбочки. — Непременное условие — политическая благонадежность, честные намерения и хорошее здоровье. Крепкие мускулы в дополнение к этому — совсем не помеха. — Мадам пощупала бицепсы у Ярды и одобрительно покачала головой. — Консульства отдельных стран проверят ваши данные только формально.

— А как долго это может тянуться? — спросил Вацлав.

Дама провела пухлой ладонью с большим перстнем по ребру стола.

— Не буду вас обманывать. Вы, наверно, и сами понимаете, что за океаном совсем не заинтересованы в коммунистических агентах, спрятанных под овечьей шкурой эмигрантов. Пройдет каких-нибудь полгода, ребята, и ваши души обретут крылья! — Заметив глубокое разочарование на лице Вацлава, мадам добавила: — Кое-что, конечно, зависит от моего мужа и, возможно, даже от меня. — Она вспыхнула и начала зачем-то поправлять кудряшки густых золотых волос над низким лбом.

Ярда просматривал последнюю стопку фотографий. Дама медленно приблизилась к нему.

— Вот чудесный уголок на земле! — Она постучала по открытке длинным накрашенным ногтем, с которого облупился лак. — Горячие гейзеры, тропическое море, а в двух часах езды поездом — катанье на лыжах под горным солнышком! Нигде, кроме Новой Зеландии, вы этого не найдете.

— Но мы ищем работу, пани…

— Пани Ирма. Так зовут меня все обитатели лагеря.

Ярда немного попятился от острого, едкого запаха пота.

— Речь идет не только о работе. — Ирма наклонилась над прилавком, и вырез ее блузки неодолимо притянул взгляд Ярды. — Важна ведь и обстановка, в которой человек будет жить. Почему бы не соединить необходимое с прекрасным? Взять хотя бы ту же Австралию. Сегодня тут будет демонстрироваться фильм «Гремящие стада». Я пойду на эту картину в третий раз. Непременно сходите и вы. Но учтите, народу будет много. Будь я мужчина, я избрала бы Австралию. — И пани Ирма звучно щелкнула языком. — Так куда же все-таки мы запишемся, друзья?

— В Соединенные Штаты. — Вацлав сгреб в кучу открытки, обменявшись взглядом со своими товарищами.

Пани Ирма театрально подняла брови. На верхней губе у нее блестели капельки пота.

— На США слишком много заявок Больше надежды попасть в Канаду, имеются шансы поехать в Австралию. Но лучше все-таки записаться в Канаду. — Она доверительно понизила голос. — Пройдет время, и вы добрым словом помянете пани Ирму за совет. Конечно, многое зависит от того, где вы хотите работать, но в сельском хозяйстве, как правило, работа там находится для каждого.

— Я хочу изучать медицину. — Вацлав умоляюще посмотрел на пани Ирму, как будто она могла спасти его.

— А большинство эмигрантов хочет заработать деньги, — пани Ирма громко рассмеялась. — Ах, медицина! Мой муж всегда мечтал изучать медицину, — дама задумчиво покачала головой. — Как жаль, что ему не удалось! «Карличек, — говаривал ему классный наставник, — люди с такой головой, как твоя, должны идти в медицину! Доктора нужны народу!» Теперь вы видите, как нужны народу доктора! Они затравили и выгнали его, как собаку! Но вам, вероятно, придется делать два дела, — пани Ирма по-приятельски сняла соломинку с рукава Вацлава, — сначала зарабатывать, а потом учиться. Вот если бы вам удалось попасть в Париж, тогда другое дело. Там в университете как будто есть какое-то отделение для эмигрантов.

Пани Ирма раздала клиентам регистрационные бланки.

Гонзик едва слушал водопад ее слов. Он, наклонившись над барьером и близоруко сощурившись, разглядывал новозеландские гейзеры, бешеную крутизну Корковадо над заливом Рио-де-Жанейро, широкие просторы пампасов, окаймленные белоснежными горами Анд вдали, и шакала Могавской пустыни, воющего на закат недоступных природе тонов. Один бог ведает, как сюда попало изображение красотки с острова Бали, снятой на манер голливудских «кинозвезд» — с огромным венком из белых цветов, из-под которого виднелась обнаженная грудь. Этой фотографии Гонзик уделил больше всего внимания и в конце концов отложил ее в сторону.