Зденек Плугарж - Если покинешь меня

Все зависит от того, к кому в руки попадешь. Если к английской полиции — дело табак: выдадут. Тогда жестокие побои, муки, такие, какие вынес Билл. Не менее трех лет тюрьмы, а потом все равно Индокитай.

Но Гонзик видел на шоссе египетскую полицию.

Перед ним были две опасности. Одна — зеленый сумрак джунглей, гнилые трясины, тучи москитов, малярийных комаров и в довершение всего — подстерегающая за деревом рука, сжимающая рукоять кривого кинжала. Другая — менее страшная, неопределенная опасность, но зато впереди — встреча с Каткой, родина, свобода!

Пальцы Гонзика стали белыми, как поручень, который они сжимали. В тот вечер, когда они отплывали из Марселя, если бы только иллюминатор был побольше, Гонзик непременно выскочил бы. В темноту, в бесконечность, навстречу смерти. Теперь же с веселого неба ярко светит солнце, впереди жизнь, надежда — и ты трясешься от страха?

Гонзик осмотрелся, в горле у него пересохло, сердце застучало быстро-быстро. Он не спеша снял очки, сунул их в карман и для сохранности закрыл носовым платком. Ближайшая группа легионеров стоит от него шагах в двадцати. Хорошо! Корабельное радио передавало какие-то распоряжения для тех, кто будет ужинать в первую смену. Гонзик взглянул на покрасневшее солнце над горизонтом и взмолился:

— Мамочка, помогите мне!

Почти ничего не видя от волнения, взобрался он на перила, оттолкнулся ногами и бросился вниз.

Глухой удар о воду, шум в ушах: Гонзик начал захлебываться. Пять секунд под водой показались ему вечностью. «Конец, задыхаюсь», — мелькнуло у него в голове, и именно в этот миг он вынырнул, глубоко втянув в себя воздух, поплыл изо всех сил к берегу, волны от пароходного винта временами накрывали его с головой, корма парохода качалась за ним, высокая, как гора. Выбившись из сил, он наконец достиг берега и на четвереньках, спотыкаясь о камни, пополз к дороге. Перебегая ее, он впервые оглянулся: огромная круглая корма корабля уплывала вдаль, на палубе для нижних чинов он увидел изумленных легионеров. Тут же позади маячила багровая физиономия сержанта. Он что-то орал, подняв руку, но из-за шума воды и расстояния ничего нельзя было понять; потом начал пинками и кулаками загонять солдат в трюм.

Гонзик свалился за низкую насыпь дороги: часто и глубоко дыша, он отдыхал, набираясь сил; только теперь юноша услыхал далекий хриплый звук корабельной сирены. Бежать? Но ему кажется безопаснее полежать еще несколько минут и не привлекать к себе внимания.

По шоссе быстро мчится в его сторону черный лимузин. Гонзику показалось — у страха глаза велики, — что водитель подозрительно смотрит на него, однако машина не остановилась. На шоссе стало тихо, и Гонзик отважился высунуть голову из-за насыпи: белый корабль удалился на полкилометра, серебряный веер за его кормой пенился, становился розоватым в свете заходящего солнца. В последний раз протяжно заскулила корабельная сирена, а волны по-прежнему равномерно ударяли в каменистые берега канала.

Гонзик встал и пустился бежать в противоположную от корабля сторону. Мокрая куртка прилипла к груди, вода хлюпала в ботинках. Пилотка! Куда подевалась пилотка? Он никак не мог припомнить, что сталось с его белой легионерской пилоткой, была ли она на голове, когда он бросился в воду? Какая глупость! О чем он думает? Какое ему дело до пилотки? Наоборот, даже хорошо, что он избавился от нее. Он многое бы дал, чтобы вообще не иметь на себе проклятой формы.

От бега у него закололо в боку. Гонзик остановился, перевел дух и через минуту снова двинулся вперед, на этот раз шагом. Ему показалось, что ботинки, полные воды, натрут ему ноги, носки на пятках, наверно, уже порвались. Он сел на край дороги и стал разуваться.

В том направлении, куда бежал Гонзик, двигалась грузовая машина. Старенький «форд» еле тащил доверху нагруженный кузов с овощами. Гонзик, движимый внезапным порывом, без раздумий выскочил из кювета и поднял руку. Грузовичок проскочил вперед, но тут же завизжали тормоза, из окошка кабины высунулись жующие челюсти, блеснули два ряда белоснежных зубов на коричневом лице Гонзик подбежал с ботинками в руках.

Водитель в замусоленной полотняной панамке с изумлением посмотрел на лужицы, образующиеся на асфальте под босыми ногами странного попутчика. Он прокричал что-то непонятное, в ужасе оглянулся на канал, на далекий белый корабль и вылез из кабины на дорогу.

— An accident? [173] Несчастный случай? (англ) .