Зденек Плугарж - Если покинешь меня

— Я бы отсюда вовек не ушел! — воскликнул Ярда. — Жаль, что я, остолоп, не умею по-английски, а то пристроился бы здесь переводчиком, заарканил бы ту самую кобылку с длинными ресницами, которую мы сегодня видели в холле.

Приведший их негр обедал за соседним столиком. Вероятно, поэтому Вацлав молчал.

— Ты не хочешь? Давай-ка сюда, — обрадовался Ярда, когда Вацлав вялым движением отодвинул тарелку.

После обеда вызвали Гонзика, а за ним и Ярду. Он пробыл на допросе дольше всех и вышел развинченной походкой, приглаживая ладонями волосы.

— Курите, ребята! — Ярда выложил из кармана горсть американских сигарет.

— Что он от тебя хотел? — спросил Гонзик.

Ярда сквозь облако дыма искоса посмотрел на Вацлава, склонил голову к плечу и прислушался.

— Прекрасный джаз! — одобрительно сказал Ярда и начал отбивать такт.

Однако Гонзик не отставал.

— Так что же он все-таки от тебя хотел?

Ярда в такт синкопам подергал плечами.

— Так себе, ничего особенного… Нет ли у меня на совести чего-нибудь: изнасилования, вооруженного нападения, ограбления. По глазам было видно, что такие проделки ему бы очень понравились. Я признался, что на производстве воровал запчасти к автомашинам и продавал их. «Слабовато», сказал он мне. Вот вам, бедняги! — Ярда бросил ча стол кусок шоколада.

— Nestlée, Swiss made [17] «Нестле. Изготовлено в Швейцарии» (англ.) . , — с ужасающим произношением по слогам читал Гонзик. — Это ты получил за воровство на фабрике? — спросил он.

Его короткие пальцы с обкусанными ногтями неловко орудовали с оберткой. «Вот это да! Не сравнить с нашими соевыми бобами».

— Что ты еще рассказывал? — вяло спросил Вацлав и отломил кусочек шоколада.

— О Шкодовке [18] Машиностроительный комбинат «Шкода». — все. Ее я знаю как свои пять пальцев. О службе в армии тоже доложил, что мне известно. Я же старый служака… — Ярда выпятил грудь и с улыбкой отдал честь. — Жаль только, не всех знакомых коммунистов я смог вспомнить. Сегодня я не усну, ребята, три чашки черного кофе с ромом! Эх, черт возьми, о нашем завкадрами я не сказал ни слова! Этому, если бы до него добрались, следует задать перца… old boys…

Вацлав внимательно посмотрел на Ярду и опустил руку с кусочком шоколада, так и не попробовав его.

— Три чашки кофе с ромом, шоколад, сигареты, — иронически произнес Гонзик, скатывая между ладонями шарик из станиоля. — А мне полковник дал одну сигарету, тебе — вообще ничего, — кивнул он в сторону Вацлава.

— Я ведь не курю, — отозвался Вацлав.

В дверях появилась лошадиная жующая челюсть, а потом и сам Франта. Ярда доверчиво сунулся ему навстречу.

— Вспомнил я, что не назвал еще одного… — начал было Ярда, но поперхнулся. Лицо Франты было строгим и холодным От давешнего добродушия и панибратства не осталось и следа.

— Ну и прохвосты же вы! — презрительно скривил рот Франта. — А больше всего этот недоносок. — Франта ткнул в сторону Гонзика. — Какие же болваны удирают из республики, ужас! Ведь ты, шут гороховый, даже толком не знаешь, чего ради вообще здесь находишься, God damned! [19] Черт побери! (англ.) . В Чехословакии, мол, почти одни линотипы и очень мало монотипов, а норма для наборщика, дескать, сто знаков в минуту! Чушь! Я сгорал со стыда перед шефом за то, что я тоже чех…

Тишина заполнила коридор. Вацлав не поднимал глаз от стола.

— Скажу вам, мальчики, для ясности: только здесь, — Франта постучал толстым указательным пальцем по столу, — здесь и нигде больше решается ваша дальнейшая карьера на Западе. Никто вас ни к чему принуждать не будет, и если вы глупцы — дело ваше!

Франта встал.

— Сейчас вас отвезут. — Переводчик достал из кармана несколько банкнотов. — Вот вам на первый вечер. Гостиницу и харч мы оплатим сполна за все время, что вы тут будете. Начиная с завтрашнего дня будете получать на карманные расходы. Только не вздумайте, стервецы, на наши деньги подцепить в первый же вечер чего-нибудь от немецкой шлюхи. Утром, точно к восьми, чтоб вы уже позавтракали в гостинице. На допрос и обратно будем вас возить в машине. И поразмыслите о том, что я вам говорил, в особенности ты, трясогузка! — И Франта ткнул Гонзика в живот, однако от этого «дружеского» тумака паренек согнулся вдвое и присел на корточки.

— Good bye [20] До свидания (англ.) . , — Франта оскалил в добродушной улыбке широкие, как лопаты, зубы. Вдруг он, как пес, потянул сплюснутым носом и навострил уши, уловив сквозь закрытые двери комнаты ритм свинга. Засунув руки в карманы, Франта двинулся по коридору, шаркая по полу подошвами и покачивая бедрами в такт музыке.