Пётр Самотарж - Одиночество зверя

Последняя фраза Ладнова застала активистку врасплох и даже немного испугала своей внезапностью и категоричностью. Чего он хочет, чтобы она взялась за отстранение Покровского от власти?

— Хочу стать юристом, — неожиданно услышала она собственные слова и чуть не засмеялась от раздвоения личности.

— Правильно, — кратко и решительно прокомментировал Ладнов. — Но трудно. Хотите взяться за адвокатскую карьеру?

— Наверное.

— Желаете защищать от произвола невинных?

— Вы так говорите, что мне даже неудобно согласиться.

— Ничего страшного. А не приходила в вашу молодую голову, дорогая Наташа, мысль, что в органах следствия вы могли бы вести конкретные дела конкретных людей, пусть даже виновных, изначально не допуская этого самого произвола?

— Пётр Сергеевич, вы её в органы вербуете? — в крайней степени изумился Худокормов.

— Вербую. А вы Леонид, не хотите видеть в следовательском корпусе честных молодых людей, готовых противостоять давлению денег и вышестоящей власти? Думаю, им стократ труднее, чем адвокатам — можно ведь и самому загреметь по статье, там с внутренними диссидентами не церемонятся. Положим, от взятки вы откажетесь, просто как честный человек. Но если на вас станет давить вышестоящий начальник, одной только порядочности для противостояния ему мало, требуется гражданское и просто человеческое мужество. И такие люди есть, я знаю. Борются всеми силами, игнорируют незаконные команды своего ангажированного руководства, но вот привлечь его к юридической ответственности даже они не могут. Необходима команда откуда-то с ещё более высокого верха, а она поступает только в случае политической необходимости. Как результат — не работает механизм самоочищения.

Ладнов замолчал и некоторое время думал о неизвестном, рассеянно глядя в мировое пространство.

— Хорошо, я попробую, — робко заметила Наташа и испугалась: вдруг её старательные слова прозвучали глупо.

— Попробуйте, Наташа, попробуйте. Вам ещё долго жить, не мне чета. Знаете самую смешную сторону нынешней политической жизни?

— У неё есть смешная сторона? — удивился Худокормов.

— Ещё какая смешная! — уверенно подтвердил Ладнов. — На нашей стороне закон, в том числе Конституция, постоянно и привычно попираемая властью, но она остаётся властью, а в оппозиции — мы. Здесь требуется работа юристов, а не революционеров. Осознаёте ли вы, например, что у нас уже давно существует правительство парламентского большинства?

— Вы серьёзно? — продолжал удивляться внезапному приступу наивности бывалого политборца Худокормов.

— Совершенно. Разве Единая Россия не поддерживает правительство Покровского, как раньше поддерживала правительство Саранцева?

— Поддерживает и поддерживала, но ведь природа отношений Единой России с правительством и президентом носит не политический, а административно-режимный характер.

— С правовой точки зрения — никакой разницы. Конституция устанавливает в России правительство парламентского большинства (ведь кандидатура премьера утверждается Думой), и данное положение основного закона безукоснительно соблюдается. Нет предмета для запроса в Конституционный суд. Я знаю множество людей, готовых положить жизнь на переход от президентской республики к парламентской, и я не устаю их спрашивать: вы понимаете, что в парламентской системе власти самодержцем станет премьер, и в конечном счёте ничего не изменится? Даже изменится в худшую сторону, поскольку президент перестанет уравновешивать премьера. Между тем, в президентско-парламентских системах, вроде французской, избиратели, наделив кого-нибудь президентской властью, через пару лет в большинстве случаев отдают парламент его политическим противникам. И во Франции, и в США в общей сложности только пятую часть всего периода их демократической истории, с перерывами, разумеется, одна и та же партия контролировала одновременно и президентство, и парламент. Мы сейчас всеми силами высмеиваем Думу, которая с сервильной и даже рептильной готовностью штампует законопроекты, если они являются из правительства или администрации президента. Но в парламентской республике большинство парламента по определению политически поддерживает правительство — думаете, такой законодательный орган не будет штамповать правительственные законопроекты?

— По всей Европе парламентские республики, даже если юридически они вроде бы монархии — и описанных вами проблем там нет, — заметил Худокормов.