Людмила Рублевская - Жених панны Дануси

Появилась та улыбка на ее губах и сейчас, когда горничная прибежала с сообщением, что пришел залесский барчук. Антик бросился на лестницу, перевесился вниз. Стас явился в невероятно шикарном виде: поверх длинного черного пальто — клетчатый плед, на длинных волосах — шляпа с широкими полями, с которых сейчас стряхивались целые снежные сугробы. А в руках — два увесистых пакета!

— А, наш юный сосед! Это ваш карнавальный костюм?

Отец, пан Михал Карвар, всегда почему-то разговаривал со Стасиком шутливо. Но молодой человек ответил достойно, с припрятанным вызовом:

— Так одеваются студенты, пан Михал.

— Ну-ну... А как же шинель, мундир, фуражка с гербом, перчатки?

— Мы протестуем против ношения формы, — голос Стася звучал торжественно. — Бедные студенты не могут ее приобрести, поэтому им грозит исключение. Это дискриминация! Мы решили все ходить на занятия в штатском!

— Что ж, одобряю, — отец сказал это уже серьезно. — Но сегодняшним вечером, юноша, желаю вам только искренне веселиться.

Гостей, как всегда, было много. Приехала пани Марыся, вдова дяди Анатоля, брата пана Михаила. Много лет пани Марысю видели только в черном, хотя сегодня на ней серебристо-серый роброн. С пани Марысей дочери, смешливые рыженькие Ганка и Гапка. Вот пан Михал встречает семью из усадьбы Горкавичи: пан Витольд, худощавый, с коротко стриженными седыми волосами и тростью, похож на римского легионера, полная добрейшая пани Ядвига, их сын Радусь, будущий юрист, элегантный и уравновешенный до скуки. Веселая праздничная суета наполнила дом доверху, как разноцветные камешки наполняют шкатулку красавицы.

— Карнавал! Карнавал! Маски, готовьтесь!

Антик бросился в свою комнату. Латы выглядят как настоящие... А меч — так и вообще настоящий: древний, воинский, выщербленный во многих битвах — поэтому и позволили взять, что потерял былую остроту. Конечно, не совсем рыцарский — такой короткий меч назывался «корд» и использовался для ближнего боя. Мальчик не удержался, чтобы не взмахнуть своим оружием, направо, налево, резкий выпад — и дракон подыхает на коричневой от ядовитой крови траве.

В зале уже собирались маски. Старшие гости, что не принимали участие в переодевании, устроились на стульях у стен. Пани Ядвига, конечно, двинулась к столику с угощением — цукаты в имении Речицы были отменные.

Мать в светло-зеленом платье, приветливая и красивая, с такими же огромными серыми глазами, как у Насты, подходила то к одному, то к другому гостю, и от ее слов, взгляда, улыбки просветлялись лица — словно солнечный луч скользил по волнам ручья.

Наста завидовала материнскому умению заставить самого серьезного человека улыбнуться, приоткрыть свою душу. Казалось, пани Карвар провела жизнь в сказочном мире, где просто нет злых людей и больших несчастий, — такая она была вся светлая, доверчивая, никогда не повышала голоса. Как настоящая фея.

А вот мадемуазель Алин, их строгая, впечатлительная мадемуазель Алин неожиданно надела яркий наряд озорной Коломбины. Радусь кутался в белый плащ с нашитым крестом. Ганка и Гапка – в невероятной ширины кринолинах и коронах, но каких королев сестры должны были изображать — знали точно только они сами. Среди пестрой толпы выделялся Стасик в простом черном пиджаке, с воротником под горло. Но он принимал такие гордые позы, пытаясь достойно ответить на шутки рыженьких сестер, что его костюм вполне мог сойти за карнавальный — романтический герой, благородный воитель. А вот пан Михал вышел в легкомысленном костюме тамбурмажора, в огромном кивере и с огромным же блестящим жезлом, которым изо всех сил ударил в пол.

— Карнавал начинается!

Усы у пана Михала были пышные свои, и улыбался он в них так весело, что все засмеялись в ответ, захлопали в ладоши. Но Гапка закричала:

— Подождите, еще Насты нет!

Несколько веселых голосов позвали девушку. Вдруг из галереи второго этажа послышалась протяжная восточная мелодия дивной красоты. Кто-то сыпанул блестки, и над лестницей закружился фантастический легкий снегопад. На верхней ступеньке замерла призрачная фигура. На девушке, грациозной, словно родниковая струйка, была изумрудная, расшитая камнями и золотом длинная шелковая рубашка, опоясанная широким золотистым поясом, из-под рубашки показывались шаровары из белого атласа, с блекло-зелеными растительными узорами. Ножки — в золотых туфлях с загнутыми носами, на тюрбане из белого шелка подрагивают чудные перья, а лицо прикрывает прозрачная вуаль, словно сон русалки. Даже Антик не сразу узнал сестру — вот чего она так надолго закрывалась в своей комнате и вот куда исчезли материнские тюлевые пелерины! Только огромные серые глаза скрыть невозможно — сразу узнаешь.