Леонид Гартунг - Повести и рассказы

Сначала Юлька таскала Варю с собой. Вдвоем они кочевали с вещами в этой сутолоке большого двухэтажного дома со множеством похожих друг на друга комнат, наполненных бумагами, шкафами и незнакомыми людьми. Действовали энергично, и часа через два не осталось, пожалуй, ни одной двери, куда б они не постучали, ни одного должностного лица, к которому они б не обратились.

Юлька, соответственно должности бригадира, доказывала и требовала, на всякий случай подкрепляя доводы кинжальным огнем своих неотразимых глаз.

— Мы на практику. Нам нужно добраться до Берестянки. Нет машин? Позвольте, но куда же нам деваться? — спрашивала она в сотый раз уже автоматически.

Должностные лица в ответ пожимали плечами. Что они могли сделать? Тот, кто по долгу службы обязан был обеспечить девушек транспортом, а именно завотделом культуры Васицкий, лежал в больнице. Две райисполкомовские машины находились в отъезде, одна на ремонте. Свободной оставалась «Волга» самого председателя, но он занят был на совещании животноводов.

Потом Юлька поняла, что от Вари все равно толку нет, оставила ее на вещах у запертой двери отдела культуры, а сама опять ринулась искать концы в этой неразберихе.

В глубине души Варе было все равно, уедут они сегодня или через неделю — такая накопилась усталость. Или дело было не в усталости, а в чем-то другом.

Когда Юлька узнала о несчастье, она сделала большие глаза.

— Как же ты будешь жить? — И тут же поспешила ее приободрить: — Ты только не приходи в отчаянье.

Нет, это не было отчаянием. Совсем не то. Мать давно уже не помогала, а только мешала жить, доставляла столько горя, что Варя совсем забыла о своей любви к ней. А теперь после ее смерти Варя внезапно поняла, что любовь была и любовь не выдуманная, а настоящая, которая не зависела ни от того, как жила мать, ни от того, что они говорили друг другу. И мать, наверное, тоже любила ее, потому что звала дочь в свои последние минуты…

Юльки долго не было, но вернулась она ни с чем. А рабочий день в райисполкоме тем временем близился к концу. Юлька попыталась дозвониться до Берестянки. Сначала из трубки послышался мощный бас Мефистофеля: «Люди гибнут за металл, люди гибнут за металл…» Потом приятный женский голос стал объяснять химический состав конского навоза. После отчаянных повторных сигналов телефонистка чирикнула что-то воробьино-невнятное.

— Берестянку мне… Тихую Берестянку! — продолжала кричать в трубку Юлька, пока ей не объяснили, что от сильного мороза телефонные провода порвались и связи с Берестянкой нет. Когда восстановят? Кто ж его знает. Может, завтра, а может, через неделю.

Юлька позвонила в гостиницу. Оттуда ответили, что мест нет, но можно будет устроить практиканток на раскладушках в вестибюле. Раскладушки, вестибюль… Было над чем задуматься. Сегодня пятница. Впереди два выходных дня. Значит, на место они прибудут только в понедельник к вечеру, то есть почти через трое суток. А если в понедельник будет так же, как сегодня? После этого разговора Юлькина энергия и находчивость иссякли, она села на Варин чемоданчик и печально задумалась. А Варя ждала. Она и сама не знала чего. Просто ее не покидала уверенность, что всему на свете бывает конец. Придет конец и их неудачам. Ждала и дождалась. Кто-то, проходя мимо, спросил:

— Девушки, это вам в Берестянку? Вас ищет Лихачев.

— Лихачев? Первый раз слышу, — посмотрела Юлька на Варю.

— А вот и он сам.

Лихачев оказался большим и веселым, похожим в своей черной собачьей полудошке на молодого медведя. Он с ходу назвался Василием Иннокентьевичем, пояснил, что работает в Тихой Берестянке зоотехником и ему ничего не стоит подбросить девчат до места в закрытой ветеринарной машине.

— Вы наш спаситель! — воскликнула Юлька и подарила Лихачеву благодарный взгляд. Правда, от спасителя несло водкой, и это дало Юльке повод спросить: — Вы сами поведете машину?

— Нет, конечно. Со мной шофер, — понимающе засмеялся Лихачев. После этого он отнял у Юльки чемодан, ее финские лыжи и двинулся к выходу. Варя поспешила за ними. На ходу Юлька уточнила:

— Скажите, пожалуйста, вы знаете заведующего библиотекой?

— Потупушкина? А кто ж его не знает. Прямиком к нему вас и доставлю. Об этом не беспокойтесь.

В машине было холодно и сумрачно, стояли какие-то фанерные ящики, о которые Юлька сразу порвала свои новые брюки. Окна закрывал толстый слой инея, и когда дверь захлопнулась, девушки оказались почти в полной темноте.