Кэтрин Хьюз - Письмо

Уильям заказал полпинты “Гиннесса” и отхлебнул глоток.

— У этого паба, похоже, толковый хозяин — тут даже подают еду. Может, возьмем чего-нибудь? Я умираю с голоду.

Тина рассмеялась.

— Ты вообще о чем-нибудь думаешь, кроме еды? Никогда не встречала человека, который бы столько ел. Может, у тебя глисты?

— От всей этой беготни между пабами у меня разыгрался аппетит, — оправдывался он, указывая на доску с меню. — Смотри, они готовят настоящее ирландское рагу — ну как можно устоять?

Тина шутливо толкнула его в бок.

— Да ты становишься настоящим ирландцем!

Уильям отхлебнул из стакана.

— Так я ирландец и есть! Не по крови, так по рождению.

Он помахал пустым стаканом бармену, тот кивнул и начал наливать новый.

— Ты уверен? У нас на вечер еще один паб. Ты же не хочешь, чтобы тебя остановили за вождение велосипеда в нетрезвом виде?

— Пожалуй, ты права. Давай закажем чего-нибудь поесть и поспрашиваем народ. Это место выглядит более многообещающим, чем предыдущие два.

Тина кивнула в знак согласия.

— Хорошо. Я возьму сырный салат. Хочу оставить место вот для этого.

Она указала на меню, которое стояло на столике, и Уильям наклонился, чтобы рассмотреть поближе.

— Хлебный пудинг? Это что еще за зверь? — спросил он, сморщив нос с видом явного отвращения.

— Скоро увидишь. Я попрошу принести две ложки. Готова поспорить, ты тоже захочешь попробовать! — сказала Тина и задумчиво посмотрела вдаль. — Это было фирменное блюдо моей мамы. У нее получались божественные пудинги. Толстые ломтики хлеба со сливочным маслом, сочными фруктами и заварным кремом. Сверху всегда была хрустящая карамельная корочка, а если пудинг оставался, то на следующий день холодным был еще вкусней.

Уильям улыбнулся.

— Ты раньше никогда не говорила о своей семье. Расскажи о них.

Тина опустила глаза и начала теребить рукав свитера.

— У меня оба родителя умерли.

Уильям был потрясен.

— Боже, прости, пожалуйста. Я не хотел тебя огорчать.

— Ты не мог знать. Отец умер, когда мне было шестнадцать, а мать семь лет спустя. Она так и не оправилась после смерти папы. Это звучит банально, но они и правда были родственными душами. Братьев и сестер у меня нет, так что в двадцать три года я осталась круглой сиротой, — слабо улыбнулась она. — Но у меня была хорошая работа в офисе, а по выходным я работала в благотворительном магазине, так что мне было с кем поговорить. Сейчас я работаю в благотворительном магазине всю неделю.

— А что случилось с офисной работой?

Тина секунду помедлила.

— Это долгая история. Я ушла оттуда, когда забеременела.

Уильям вытаращил глаза.

— У тебя есть ребенок?

— Нет. Она родилась мертвой.

Уильям инстинктивно взял ее руку и прижал к щеке.

— Даже не знаю, что сказать. Это ужасно, Тина. А что отец? Ты была замужем?

Тина начинала стремительно терять аппетит.

— Да, была. Он тоже умер.

Уильям был в ужасе.

— Господи, как ты все это вынесла?

Тина невозмутимо смотрела перед собой.

— Ну, по нему я слез не лью, — спокойно сказала она и взяла в руки меню. — Ну, что закажем?

…Когда Уильям и Тина вышли из паба, солнце клонилось к закату. Воздух наполнился прохладой майского вечера и терпким запахом боярышника.

— Что ж, очередная трата времени, — печально объявил Уильям, засовывая штанины в носки.

Он посмотрел на Тину, которая возилась с корзиной на велосипеде Грейс. За весь вечер она не проронила почти ни слова, и Уильям проклинал себя за то, что разбередил старые раны.

— Как ты, готова еще на один?

Тина подняла голову.

— Еще на один?

— Последний паб в маленьком круге. Если и в этом нам не повезет, останется еще три на завтра.

— Ну, если твой железный конь доедет! — усмехнулась Тина, глядя на древний проржавевший велосипед, который Уильям одолжил у соседа Грейс.

Уильям скривился.

— Да-да, это тот самый, от которого отказался Ной — сказал, он слишком старомоден.

Тина расхохоталась.

— Ты смешной, Уильям.

— А ты очень красивая, когда смеешься. Слушай, прости за этот разговор, — кивнул он в сторону паба. — Надеюсь, ты не думаешь, что я выспрашивал все это из праздного любопытства.

— Совершенно нормально, что ты спросил про мою семью. Ты же не знал, что все это обернется шекспировской трагедией. Поехали дальше. Где там наш следующий паб?

Последний паб располагался в крошечной хибарке с соломенной крышей. Через маленькие окна едва проступал свет, так что внутри было темно и мрачно. Обшарпанные деревянные доски были покрыты толстым слоем опилок. В пабе стояло с полдюжины столов, за которыми группами сидели пожилые мужчины. Некоторые резались в домино и карты, другие молча сидели, уставившись в свои стаканы. Все обернулись, как только Уильям с Тиной вошли внутрь. Уильям кивнул и, взяв Тину за руку, подошел к барной стойке.