Кэтрин Хьюз - Письмо

— Ее нет, — прошептал он надломленным голосом. — Ее больше нет.

Доктор Скиннер вернулся домой к двум часам ночи. Он должен был бы чувствовать себя смертельно уставшим, но ему казалось, что он никогда больше не заснет. Он налил себе стакан виски и тяжело опустился в кресло. Лео скребся в заднюю дверь, просясь наружу. Доктор Скиннер подозвал его:

— Иди сюда, мальчик. Ты все, что у меня осталось.

Лео неторопливо подошел к нему и позволил доктору почесать себя за ухом.

— Остались только я и ты, Лео. Что же нам теперь делать?

Пес сел у ног хозяина и завилял хвостом.

Во всем, что случилось, был виноват Билли. Если бы Крисси не забеременела от него, то не была бы сейчас в Ирландии. И Мэйбл не выбежала бы из дома в таком возбужденном состоянии и, может, увидела бы машину, которая ее сбила. Если бы только Крисси никогда не встретила этого… этого… Доктор Скиннер швырнул стакан виски через комнату, и он разлетелся на мелкие осколки, оставив на стене золотистые подтеки. Лео поджал хвост и забился под стол. Доктор Скиннер откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. И речи не могло быть о том, чтобы сообщать Крисси о смерти матери. Она тут же примчится из Ирландии и бросится в объятия этого Билли. Нет, лучше оставить все как есть. Крисси была для него так же мертва, как и жена.

Крисси прожила на ферме два месяца, когда ее тетя заболела. Крисси сразу поняла, что что-то не так, потому что уже видела такие же симптомы у пациентов отца.

— Тетя Кэтлин, мне правда кажется, что вам лучше побыть в постели, а не бегать по двору. На улице холодно, вы сделаете только хуже.

— Как я могу лежать в кровати, когда столько работы? Не разводи суету бог знает из-за чего и дай мне спокойно работать. Я ни дня в своей жизни не болела. Выпью сегодня ложку рыбьего жира с солодом, и завтра буду здорова как лошадь.

Она закашлялась, отхаркнула собравшуюся в горле мокроту и выплюнула на землю зеленоватый сгусток. Крисси с отвращением отвернулась, успев заметить полоски крови, не предвещавшие ничего хорошего. Кэтлин била дрожь, и Крисси отвела ее к стене, придерживая за плечи, чтобы та могла на что-то опереться и восстановить дыхание. Земля промерзла, точно камень, и с каждым днем суровое дыхание зимы ощущалось все сильней. На лугу уныло стояли коровы, а курицы, которые обычно вольно бегали по двору, сбились в стайку, прижимаясь друг к другу и раздувая перья в тщетной попытке согреться.

— Тетя Кэтлин, — вновь начала Крисси, — мне кажется, вы серьезно больны. У вас может быть туберкулез. Я видела эти симптомы раньше, много раз.

Кэтлин вытерла глаза полинявшим платком.

— Чушь. Туберкулез — я даже слова такого не знаю! Как я могла подхватить болезнь, о которой даже не слышала?

— Слышали, тетя, просто вы, вероятно, называете это чахоткой.

На секунду Кэтлин задумалась.

— Как я сказала, я не болела ни дня в своей жизни.

— Тем более вам стоит отправиться в постель сейчас. Я помогу по хозяйству. Вы же знаете, как быстро я навострилась доить коров. К тому же, если я права, туберкулез очень, очень заразен. Вы же не хотите заразить Джеки и всех остальных? Да и я совершенно не хочу его подхватить — это очень вредно для ребенка.

Кэтлин приложила палец к губам и украдкой огляделась по сторонам при упоминании ребенка.

— Может, ты и права. Чувствую я себя ужасно, что правда, то правда.

— Тогда решено. Обопритесь на меня, я отведу вас в дом.

Стоя позже в тот день у огня и помешивая в котле куриный бульон, Крисси услышала надрывный кашель тети. Они отлила немного бульона в миску, оторвала кусок пресной лепешки, которую успела испечь утром, и поднялась наверх. Вид тети поверг ее в ужас. Лицо побелело как мел, глаза опухли и покраснели. Крисси потрогала ее лоб — он горел, несмотря на холодный сырой воздух. Она поставила суп с хлебом на столик и бросилась обратно вниз. Распахнув входную дверь, она крикнула во двор:

— Джеки! Джеки!

Она услышала, как железо звякнуло о каменный пол — Джеки бросил инструменты и показался из конюшни в сопровождении двух собак.

— Что такое, Крисси?

— Я хочу, чтобы ты поехал в город за доктором Бирном, сейчас же.

Лицо Джеки омрачилось.

— Это мисс Макбрайд, да?

— Да, Джеки. Пожалуйста, быстрей.

Джеки развернулся, взял под уздцы Сэмми, старого тяжеловоза, стоявшего во дворе и безмятежно жевавшего сено, и вскочил на спину удивленного животного, даже не позаботившись о седле. Он ударил сапогами в бока, хлестнул поводьями, и лошадь послушно понеслась галопом прочь со двора.