Рышард Клысь - «Какаду»

— Да, — поспешно произнес я. — Да.

— Ну так когда же?

Я сделал рукой неопределенный жест:

— Завтра, послезавтра…

— Завтра во второй половине дня.

— Хорошо.

— А где мы встретимся?

— В Сукенницах [17] Сукенницы — старинные торговые ряды в центре Кракова. или у почты, а может, на Рынке под елкой?..

— У главного почтамта, — сказала она шепотом. — В четыре часа дня…

— Хорошо. Буду ждать вас.

Мы улыбнулись друг другу. Я был доволен, девушка оказалась очень милой и не строила из себя невесть что, мне не пришлось ее долго уламывать, не нужно было объяснять, почему я хочу с нею встретиться, к моему предложению она отнеслась просто и естественно, и мне это понравилось. Я посмотрел на часы и, удивляясь тому, как быстро прошло время, выглянул в окно, перед глазами мелькнули темные глыбы строений, а через минуту и трубы фабрики — мы были уже в предместье Кракова. Пассажиры, видно, тоже поняли, что до вокзала недалеко, и вся людская масса сразу пришла в движение, каждый хватал свои чемоданы и узлы, пытаясь пробиться поближе к двери, кто-то зажег свечу, и из мрака вынырнули измученные и разгоряченные лица, неожиданно возникший в вагоне галдеж еще более усилился — в самом углу, возле огромной груды чемоданов двое мужчин с остервенением тузили друг друга, молча и неуклюже, в потасовке они столкнули свечу, и в купе снова воцарился мрак.

— Люди, — закричала какая-то женщина. — Люди! Побойтесь бога! Мало того, что вас немцы убивают, так вы еще сами бьете друг друга! Разве так можно?!

Эва стояла, прижавшись ко мне, а я заслонял ее, стараясь отпихнуть дерущихся, это продолжалось довольно долго, пока наконец, не вытерпев, я не гаркнул со злостью:

— Прекратите же, в конце концов, дьявол вис побери! Подождите, пока поезд не остановится!

Мой вопль подействовал: в темном купе драться было бессмысленно.

— Это уже Краков? — удивилась Эва.

— Да.

— Боже мой, как быстро летит время…

— Подъезжаем к вокзалу.

Поезд остановился у четвертого перрона, я вышел из вагона первым и тут же наскочил на расставленных вдоль всего поезда полицейских. У входа в туннель я заметил еще патрули СД, жандармерии и агентов гестапо в штатском, хотел было вернуться в вагон, но не смог — ринувшиеся к выходу пассажиры уже забили весь проход, я невольно попятился и поймал удивленный взгляд Эвы, которая стояла и ждала меня. Я направился в ее сторону и на ходу бросил:

— Не подходите ко мне!

Она покорно кивнула, в ее глазах мелькнул страх; поспешно миновав ее, я смешался с медленно двинувшейся в сторону туннеля толпой. У лестницы образовался затор, немцы задерживали всех мужчин с большим багажом и под вооруженным конвоем отсылали на другую сторону перрона. Было ясно, что идет тщательная проверка, я нерешительно потоптался на месте, а потом быстро повернул назад и, пробиваясь сквозь парализованную от страха толпу, ринулся в обратную сторону, но, не пройдя и нескольких метров, вынужден был снова остановиться — полицейские патрули то и дело врывались в толпу и выхватывали из нее мужчин, казавшихся им подозрительными.

Я понимал, что в этой ситуации мне будет нелегко выбраться со станции; можно, конечно, бросить чемодан и удрать, не думая о грузе, документы у меня были в порядке, во всяком случае, достаточно надежные, чтобы пройти контроль, однако я медлил, надеясь, что, может, удастся перебраться на соседнюю платформу, и, сделав шаг-другой, глянул туда, но и там было полно вооруженных полицейских; тогда я снова повернул в сторону туннеля и уже было кинулся вперед, как вдруг передо мной вырос здоровенный детина в кожаном плаще и взял меня за плечо.

— Halt! [18] Стой! (нем.). — крикнул он. Я чувствовал, что бледнею, на этот раз я уже точно попался, и терять мне нечего.

— Ausweis wollen Sie? [19] Показать вам удостоверение? (нем.). — спросил я с притворной рассеянностью, лихорадочно думая о спрятанном на груди пистолете.

Я решил выстрелить ему прямо в физиономию, сунул руку во внутренний карман пальто, пальцы уже коснулись рукоятки пистолета, как вдруг страшный удар в лицо отбросил меня в сторону, прямо на стенку вагона; я прислонился к ней, но тут последовал еще удар и еще, у меня потемнело в глазах, я осел на землю и, лежа с закрытыми глазами, почувствовал во рту соленый вкус крови. Я был так ошеломлен, что ничего не мог понять из того, о чем вокруг меня говорили, а когда наконец открыл глаза, с удивлением увидел наклонившееся надо мной багровое от злобы лицо майора и только тогда понял, что это он так орал надо мной, это он в тот самый момент, когда гестаповец неожиданно преградил мне дорогу, вдруг что было силы хватил меня кулаком, а теперь стоял, направив на меня пистолет.