Самсон Агаджанян - Звезда печали и любви

— Вот мы и поели, — вытирая полотенцем ему губы, ласково произнесла она. — Завтра я тебе приготовлю твое любимое блюдо.

Прошло полмесяца. Однажды в палату робко вошли мужчина и женщина. Их растерянный взгляд переходил с одного раненого на другого. «Наверно, тоже к сыну», — подумала Елена Владимировна. Словно в подтверждение этого раздался возглас:

— Мама!

Женщина вздрогнула. Она увидела сына. Тот, с перебинтованными руками и ногами, с улыбкой смотрел на родителей. Мать побледнела и бесчувственно свалилась на пол. Елена Владимировна побежала за медсестрой. Женщина, придя в себя, опустилась на колени перед койкой сына и глухо зарыдала. Отец, молча вытирая слезы, смотрел на сына. Елена Владимировна не выдержала этой сцены и вышла. Но с тех пор в палате поселилась еще одна мать.

Однажды палату посетил генерал со свитой. Его взгляд задержался на двух женщинах, которые сидели возле больных. Генерал поздоровался.

Женщины молча кивнули в ответ, а раненые уставились на генерала. Рядом с ним стоял начальник нейрохирургического отделения госпиталя Казаченко. Генерал повернулся к нему..

— Где наш герой Майков?

— Он возле окна, товарищ генерал.

Генерал подошел к солдату, у которого все туловище было забинтовано. Казаченко поставил генералу стул рядом с его кроватью. Тот сел, из кармана достал маленькую коробочку.

— За мужество, которое ты проявил в бою, выполняя свой интернациональный долг, Указом Президиума Верховного Совета СССР ты награжден орденом Красной Звезды. От имени Президиума Верховного Совета СССР мне поручено вручить тебе этот орден.

Он вытащил из коробки орден и вложил в руку солдата.

— Выздоравливай, солдат. Ты Родине нужен!

Генерал повернулся к майору. Тот подал ему пакет, который генерал положил рядом с солдатом.

— Это от меня.

Генерал встал и направился к выходу. Женщина, сидевшая возле сына, неожиданно обратилась к нему:

— Товарищ генерал, ответьте на один вопрос. Во имя чего мой сын, да и эти мальчишки стали калеками?

Генерал остановился.

— Они солдаты, выполняли свой интернациональный долг, — четко, без эмоций ответил генерал.

Он повернулся, чтобы выйти, но женщина резко произнесла:

— Я родила его в муках не для вашего интернационального долга! Мой отец и брат погибли в сорок первом за нашу родину, это я с малых лет поняла, а вот про интернациональный долг, о котором вы сейчас сказали, я что-то не поняла. За чью он землю кровь пролил? Я даже на карте не найду, где этот ваш проклятый Афганистан находится. Ответьте, как же теперь ему жить без ног?

— Я разделяю вашу боль, но мы люди военные и обязаны выполнять свой долг.

— Нет такого долга, генерал, чтобы за чужую землю мое дитя навечно калекой делать.

Генералу нечего было ответить этой горем убитой женщине. Он, лишь разведя руками, поспешно покинул палату.

Больше месяца прожила Елена Владимировна в больнице. Днем и ночью не отходила от сына. Спала, сидя у его изголовья. Олег медленно возвращался к жизни. Он уже свободно разговаривал с матерью. За все время их совместных бесед они ни разу не упомянули об Ирине. Каждый понимал, что уже не имеет права думать о ней.

Однажды утром, делая обход больных, полковник медицинской службы заметил ожившее и порозовевшее лицо Олега. Он повернулся к Елене Владимировне.

— После обхода я буду у себя. Зайдите ко мне. Нам необходимо решить вопрос об отправке вашего сына в Одесский военный госпиталь.

Через час Елена Владимировна зашла к нему в кабинет и сразу сказала:

— Сына я повезу домой!

Тот удивленно посмотрел на нее.

— Что вы сказали?

— Я сказала, что сына домой повезу.

— Елена Владимировна, его еще надо подлечить. Мы отправим вас в Одесский военный госпиталь, там квалифицированные специалисты. Он будет находиться под их присмотром.

— А что это даст? Могут они его на ноги поставить?

— На ноги, естественно, они не поставят, это исключено, но немного подлечат,

— Дома я его сама вылечу.

Некоторое время он молча смотрел на нее, потом решительно произнес:

— Я не имею права этого делать! Я обязан вашего сына отправить в Одесский военный госпиталь.

— Это мой сын, и вы уже сделали свое дело. Больше никому его не отдам!

Казаченко долго молчал, обдумывая ситуацию, потом надавил на кнопку пульта.

— Слушаю, — раздался грубоватый голос.

— Серафим Яковлевич, Казаченко звонит. С матерью раненого солдата Бондаренко возникли проблемы. Она хочет забрать его домой,