Гийом Мюссо - Здесь и сейчас

Салливан плакал. Слезы текли у него по лицу и падали в блюдо с устрицами. Он сотрясался от рыданий. Задыхаясь, он проговорил:

— А что дальше было, не помню. Я не мог пережить, что убил любимую, и, наверное, сошел с ума. Когда я очнулся, то был уже в больнице «Блэкуэлл», в смирительной рубашке, накачанный транквилизаторами.

Я протянул дедушке стакан холодной воды, которую сразу поставили перед нами, но он не обратил внимания на воду и снова попросил налить ему вина. А когда выпил, снова взял меня за руку.

— Запомни хорошенько: все, что ты будешь делать в ближайшие двадцать лет, окажется замком на песке, волна его смоет.

— Поэтому вы разорвали мое письмо к Лизе?

— Это было правильное решение. Но потом я отдал ей письмо. Она была в плохом состоянии, и я подумал, что оно ей поможет. Слабость с моей стороны, но больше я ей не поддамся.

Его руки дрожали, он смотрел мне в глаза.

— На свое несчастье, ты летишь по адской спирали, сынок. Не совершай моих ошибок! Не тащи с собой других.

— Вовсе не обязательно, что все должно повториться, — отважился я возразить, убеждая скорее себя, чем его.

Салливан встал, поправил на голове каскетку и произнес леденящим тоном:

— Поверь, все будет точно так же. Ты пытаешься биться с судьбой. Это не равный бой, ты обречен на поражение.

19 часов

Проливной ливень обрушился на Нью-Йорк.

Я пересек Амстердам-авеню, держа одной рукой два пакета с покупками, а другой куртку над головой, спасаясь от потопа. Вот и 109-я, я нырнул в подъезд дома, где жила Лиза. Поднялся по лестнице на последний этаж, нашел ключи под ковриком и вошел в квартиру, которая становилась мне все роднее.

— Привет, Ремингтон!

Я зажег свет в прихожей и понес пакеты на кухню. Лиза вернется через час, не раньше. Я успею приготовить что пообещал.

После нашего разговора я проводил Салливана домой. Переоделся, взял немного денег и по совету деда отправился в контору «Стэн, переписка», где провел час и где мне сделали фотографии для паспорта, а заодно и фальшивый паспорт взамен утраченного.

Потом бродил по Манхэттену, и настроение у меня было хуже некуда. Я чувствовал, что один на свете и никто не может мне помочь. Все, что рассказал Салливан, было правдой, у меня не было будущего, и надеяться было не на что. Все горизонты передо мной закрыты. Я марионетка в руках кукольника, и через три недели у меня отнимут самые лучшие годы моей жизни.

Но что толку расстраиваться? Я решил радоваться простым радостям. Пошел и купил себе кулинарную книгу в одном из магазинчиков Сохо, а потом отправился в «Дин&ДеЛюка», чтобы набить холодильник Лизы продуктами.

— Кот! У меня для тебя сюрприз! — объявил я и вытащил из пакета банку кошачьих консервов.

Я положил коту в мисочку рыбного паштета и стал выкладывать на стол остальное: два ананаса «Виктория», стручок ванили, палочку корицы, два зеленых лимона, немного бадьяна, утиные грудки, картошку, баночку меда, лук-шалот, чеснок и пучок укропа.

Посмотрел и испугался. Я дитя микроволновок и зеленого салата. Не готовил ни разу в жизни, но делать нечего, я открыл кулинарную книгу и нашел рецепт «Утиные грудки с картофелем по-сарладезски» и еще один рецепт «Карпаччо с ананасом». Добрый час я трудился не покладая рук. Заодно включил радио и с жадностью ловил новости. Ведь я ни о чем понятия не имел — жуткий теракт в Оклахома-Сити, неожиданный оправдательный приговор О’Джею Симпсону, провал реформы системы здравоохранения Билла Клинтона…

Погуляв по станциям, послушал новые хиты, познакомился с новыми группами — Oasis пел Whathever, [26] «Что бы ни» (англ.). а мои любимые певцы исполнялняли новые композиции: Брюс Спрингстин — Streets of Philadelphia, [27] «Улицы Филадельфии» (англ.). Pink Floyd — High Hopes… [28] «Большие надежды» (англ.).

— Как вкусно пахнет! — закричала Лиза, открывая дверь.

Она почесала Ремингтона за ушком и вошла на кухню. Она здорово вымокла под дождем, поэтому быстро сняла шарф, пальто и повесила все на стул.

Весело улыбаясь, глядя на меня глазами Химены, она принялась рассказывать, как прошел у нее день, а я продолжал тушить утку в медовом соусе.

Все было так, словно мы давным-давно жили вместе.

Не знаю, что Салливан рассказывал обо мне Лизе, но явно что-то очень хорошее. Веселая беззаботность Лизы оказалась заразительной. Мне хватило пяти минут ее веселой болтовни, и я отправил к чертям все свои заботы и стал наслаждаться настоящим.