Александр Житинский - Внук доктора Борменталя

Обстановка кабинета была простая, но стильная. На стене висели портреты породистых собак: кокер-спаниэля, бассета, афганской борзой, вроде как членов Политбюро в старые времена.

– Интерьер заказывал в городе, – пояснил Дружков. – Наконец ты заше л… Я уж думал – обиделся… Садись, – Дружков указал на кресло.

Однако Борменталь продолжал стоять, стараясь успокоить прыгающую от злости и обиды нижнюю губу.

– Что? Что-нибудь не так? – обеспокоился Василий.

– Прежде всего мне не нравится твой панибратский тон… – начал Борменталь.

– Почему панибратский? Братский, – возразил Василий.

Борменталь постарался этого не заметить.

– …Во-вторых, мне не нравится то, что ты написал в анкете, – Борменталь вытащил из нагрудного кармана сложенный лист и протянул Василию.

– Давай исправим. Что не нравится? – с готовностью отозвался Дружков.

Он сел за стол, надел очки и развернул анкету. Борменталь продолжал стоять.

– Садись, садись, – сказал Дружков.

– Попрошу на «вы»! – вскричал Борменталь.

– Садитесь, Дмитрий Генрихович, – устало повторил Дружков.

Борменталь уселся. Василий продолжал изучать анкету.

– Мне все нравится. Может, не хотите у себя прописывать? Это временно. Я сейчас коттедж ремонтирую, купил у райздрава. Туда переселюсь.

– На каком основании ты вдруг стал моим родственником? – официальным тоном спросил Борменталь.

– Здрасьте! А кто говорил, что семья прибавилась? Кто меня окрестил? – обиделся Дружков. – Отцом называть не стал, уж простите, молоды вы для отца…

– А почему Генрихович? Другого отчества не нашлось?

– Так ведь брат… Генриховичи мы, Дмитрий, – проникновенно проговорил Василий.

Спорить с этим было трудно. Борменталь заерзал в кресле, пытаясь придраться хоть к чему-нибудь.

– Ну, а «маугли»? Что за «маугли»?

– Я прочел. Мне понравилось, – потеплев, с улыбкой произнес Дружков. – Хочу быть Маугли. Разве нельзя? Все, что не запрещено, – разрешено.

– Грамотный стал… – пробормотал Дмитрий. – Ладно, пиши как знаешь, если участковый пропустит. Но Алену в свои дела не втягивай! Не позволю!

– А кого же втягивать, Генрихович? Кого втягивать? – сокрушенно проговорил Василий. – Этих, что ли, втягивать? – кивнул он на очередь за окном, которая как раз в этот момент с улюлюканьем разгоняла стайку собак. – Вся надежда на собак да на детей.

– Я против того, чтобы дети занимались коммерцией.

– Пускай лучше балду пинают, учатся пить, курить и материться, да?

– Они и здесь этому научатся.

– Генрихович, ты видел хоть одного пса, который курит, пьет и матерится? А людей – навалом! – Василий снова указал за окно, где очередь, разогнав собак, снова штурмовала водочное окошко.

В кабинет вбежала Катя.

– Вася, иностранцы! – сделав круглые глаза, сообщила она.

– Вот… Работника у меня увел… – проворчал Борменталь, указывая на Катю.

– Тоже временно, Генрихович! Я ее назад отдам, у меня план есть, потом скажу. Давай иностранцев! – скомандовал он Кате. – А ты сиди, у меня от брата секретов нет.

Борменталю и самому было любопытно. Он покинул кресло и расположился на диванчике у стены.

Появилась делегация датчан – один молодой, другой постарше. С ними была переводчица. Борменталь был представлен почему-то как компаньон. Датчане, дружелюбно улыбаясь, пожали ему руку.

Разговор зашел о проекте совместного дурынышско-датского предприятия «Интерфасс» с привлечением зарубежных собак на работу в Союзе и наоборот – дурынышских псов в Данию. Борменталь невольно залюбовался работой своей собаки. Василий вел разговор, уверенно оперируя терминами, смысл которых был туманен для Борменталя: «маркетинг», «бартер», «лицензия». Довольно быстро стороны подписали протокол о намерениях, после чего Дружков, указывая на Борменталя, произнес:

– У Дмитрия свой проект. Тоже совместное предприятие медицинского профиля…

– Wаs? – от неожиданности спросил Борменталь по-немецки.

– Потом объясню, – тихо сказал ему Василий и добавил для иностранцев: – Об этом в следующий раз. Проект в стадии проработки.

Иностранцы откланялись. Едва дверь за ними закрылась, Борменталь набросился на Василия:

– Что ты мелешь? Какой проект?

– Генрихович, иди пообедай. Я тут внизу столовку организовал. Посетителей приму и спущусь к тебе, все объясню. Двадцать минут, договорились? – предложил Дружков.

И он так многозначительно пошевелил своими рыжими усами, что отказаться было невозможно.