Михаил Барщевский - Командовать парадом буду я!

К волейболу Вадим относился по-особому. Сам в него играл и даже первый разряд получил. Еще один первый разряд он имел по шахматам. Но шахматы он воспринимал по-ленински. Именно вождю мирового пролетариата приписывали так понравившуюся Вадиму много лет назад фразу: «Для игры – это слишком серьезно, а для серьезного дела – все-таки игра». Вот волейбол… Вадим встречал только интеллигентных волейболистов. Игра-то интеллектуальная. Не футбол – «бей-беги». Представить себе мастера спорта по волейболу в роли бытового хулигана?.. Что-то здесь не так.

Этот проклятый скрежет решетки в Бутырке! Вошел в коридорчик – она поехала у тебя за спиной, выползая из проема в стене, и с клацаньем грохнула в противоположную стену. Бах! И свобода – где-то далеко. Сдал удостоверение – дверь лязгнула огромным замком времен Емельяна Пугачева, и… милости просим, ты в тюрьме.

Вадим перетерпел эту пытку и с завистью посмотрел на шедшего следом коллегу, так и не выпустившего из рук яблока, сочно хрустнувшего одновременно с очередным клацаньем двери. Бах! Хрум…

В кабинет свиданий ввели Юрченко. Высокий, даже не худощавый, а какой-то подсохший, длинные сильные пальцы, живые глаза. Но взгляд затравленный, испуганный.

– Здравствуйте, вы мой адвокат по назначению?

– Здравствуйте. Да, Юрий Юрьевич, я у вас по 49-й.

– Понятно. – В голосе звучали тоска и обреченность.

– Что понятно?

– Да ладно! Ничего, все в порядке.

– Юрий Юрьевич, так дело не пойдет! Вы мне не доверяете. Хуже – я вам неприятен. Я чем-то перед вами виноват? – Вадим пытался хоть как-то установить контакт.

– Нет, вы не виноваты. Просто, знаете, обидно – дожить до сорока и получить бесплатного адвоката. Вы небось первый год работаете? – В голосе звучала не агрессия, не недоверие, а досада.

– Нет, – как можно мягче ответил Вадим, – уже шестой. Ну а что касается «обидно» – никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь! – Вадим хитро улыбнулся.

– Ну да. Ну да, – все так же обреченно согласился Юрченко.

– Ладно. К делу. Что же случилось?

– Да я не помню. Правда! У меня с утра на работе проблемы возникли. Объявили о сокращении. Знаете, как сейчас в отраслевом НИИ работать? То ли сегодня уволят, то ли завтра. Я даже подумал, что не зря я аспирантуру бросил. Ну был бы кандидатом, а что толку?

– А что вы заканчивали? – Упоминание об аспирантуре Вадима задело за живое. Он уже год тянул с защитой, хотя диссертация была практически готова и сроки все вышли. Если бы не Лена, которая его запилила: «Защищайся! Защищайся!», то точно бы бросил. А так все время обещал и ей, и себе, что вот с весны, нет, с лета, ну, в крайнем случае с осени обязательно займется вплотную.

– Бауманский. И аспирантуру – там же.

– Так вы бросили аспирантуру или закончили?

– Отучился четыре года, на заочной, а потом отчислили с формулировкой «без представления диссертации». Дочь родилась. Надо было зарабатывать.

– А меня «с представлением».

– Что с представлением? – В Юрченко, казалось, проснулся интерес.

– Ну, я тоже аспирантуру окончил. Год назад. И меня отчислили, но «с представлением». А вот доделать руки не доходят.

– Защищайтесь! Точно вам говорю, защищайтесь. – Юрченко ожил окончательно. – Не для денег, их не прибавится. – Вадим кивнул. – Для себя. Для самоуважения! И жену не слушайте! Им, бабам, всегда нужно все и сразу! Ей сегодня приспичило, чтобы муж зарабатывал. А потом пилить начинает, мол, другие защитились, а ты… Моя сама настояла, чтобы я бросил все и стал репетиторствовать. А чуть с деньгами наладилось, завела: «Что ты за человек, даже кандидатскую защитить не мог!» – Юрченко говорил быстро, на повышенных тонах, руки выделывали какие-то фигуры в воздухе.– Может, имей я кандидатскую, меня бы и не сократили? А ей – по фигу! Сам, говорит, виноват! Я виноват?! Я для них, для нее с Анькой, старался! Вкалывал по 16 часов в сутки. Я и пить-то начал, потому что напряг такой держал, что иначе не уснуть. А она мне – на дверь. Мол, пьяница и неудачник! Мне такой не нужен!

– А я, когда совсем в ступоре, когда уже не уснуть, еду в Воронцовский парк, там мужики до поздней ночи в волейбол режутся. Попрыгаю часок и сплю как убитый. – Вадим-таки вывел Юрченко на контакт. Про волейбол сказал не случайно. И не ошибся. Юрченко с удивлением посмотрел на Вадима.

– А вы в волейбол играете? – В голосе впервые послышались нотки уважения. – А я думал, в шахматы.

– И в шахматы. А для волейбола, на ваш взгляд, я чересчур субтильный? – Вадим рассмеялся.