Марат Кабиров - Имя твоего ангела

-…Развелась бы давно, да кто меня ждет с двумя детьми. Да и Тимура жалко: останется один совсем пропадет…

Фатима бросила взгляд на кровать. Ей показалось, что там она увидит пьяного Радика. И он ведь старается опуститься на дно водочного моря. Неужели он так же мучил свою жену?! Эх, эти мужики… Гитлер не смог завоевать нашу страну, а вот водка завоевала и превратила наших мужиков в животных. В злодея, который и сам не живет и другим не дает. В жалкого злодея. Досадно, что дитя, рожденное от Хатмуллы, опустилось до такой степени.

Фатима, казалось, за других детей так не переживала. Сбежавшего, не смотря ни на что старшенького, она понимала. Он стремился достичь поставленной цели. У него отцовский характер. Если он не валяется пьяным в каком-нибудь заброшенном уголке страны, его можно простить. Можно понять и Хамита, уехавшего со своей русской. Даже если он попал в какой-то переплет из-за своей горячности, он достоин уважения. Только вот Радика нельзя понять и простить. Ни в какие рамки не лезет, что сын Хатмуллы живет, погрязший в такое болото.

Фатима посмотрела на Зухру, как на свою невестку. Она взяла за руку спрятавшегося за мать мальчика и подвела к холодильнику.

– На, сынок, – сказала она, подавая ему яблоко из холодильника, – не грусти, я очень люблю таких, как ты, мальчишек.

Мальчик посмотрел покрасневшими глазами на мать, а потом на яблоко. Только после того, как мать, улыбаясь, кивнула ему, протянул руку за яблоком.

– Спасибо, тетя!…

– Тебе спасибо, малыш, – сказала она, снимая со второй кровати покрывало. – Последние двадцать лет меня так никто не называл. Хи- хи-хи. Давай, Зухра, клади малыша сюда, пусть не привыкает к рукам.

– Спасибо, – Зухра положила ребенка на кровать и сверху укрыла его одеялом. – Неудобно ночью ходить и по коридору. Кто-нибудь может увидеть. Большое спасибо тебе!

– Хорошо еще малыш не проснулся, – сказала Фатима, стараясь перевести внимание Зухры на более приятное. – Главное это, а все остальное пройдет…

– Да, если бы он испугался, ничего хорошего не было бы. – Зухра попыталась закрыть глаза волосами, – он не хотел меня ударить.

Замахнулся и нечаянно задел…

– И у меня Хатмулла был горячим, – сказала Фатима, стараясь ее утешить. И, не зная, что еще сказать, замолчала. «Не одна ты такая. На долю любой женщины выпадает это. Зато место ушиба не будет гореть в аду». Примерно такими словами она хотела успокоить ее. Но ей показалось недостойным чернить имя мужа. Рука Хатмуллы даже нечаянно так сильно не касалась ее. Хатмулла умел быть настоящим мужчиной.

– Ну-ка, подойдите поближе к столу, – сказала старушка, радуясь, что нашла выход из положения. И, взяв вскипевший чайник, стала заваривать чай. – Я и сама не могла уснуть, мучилась. Очень хорошо, что вы зашли. Как говорится, мышке смерть – кошке смех….

Действительно, дочка, я одна в одной комнате. Никто не приходит.

Умрешь, и никто не узнает… Хорошо, хоть вы зашли.

– Радик разве не вернулся?!

– Он поехал к детям. Поэтому и беспокоюсь. Только бы все было хорошо. Хоть и алкаш, а все-таки сын. Без него и дома нет никакого уюта.

Зухра ничего не ответила.

Вдруг Фатиме показалось, что она поняла, в чем дело. Как бы желая запомнить эту мысль, она на мгновение замерла, потом легко вздохнула и поставила чашки перед гостями. Зухре, ее сыну. Ее сыну!

И себе. Вот тогда ей показалось, что она поймала ту мысль, и Фатима тихонько засмеялась. Подумав, что смех ее может показаться гостям очень странным, решила объяснить ее причину.

– В детстве мы рыбачили на реке возле деревни, – сказала она. – Сейчас вспомнила про это. Забросишь вот так удочку. Поплавок всколыхнется. По телу пробегает дрожь. Думаешь: «Поймал». А стоит вытянуть удочку, а она пустая. Вот и сейчас мне показалось то же самое. В голове промелькнула какая-то мысль. Точно поплавок покачнулся. Все тело вздрогнуло. А когда поняла, что за мысль, вспомнив об удочке, засмеялась.

– Что попалось что-то очень мелкое?! – и Зухра улыбнулась. – Что за мысль была хоть?

– Хи… Сказала мысль, потому что не знала, как иначе это назвать. Давай, детка, не стесняйся, дотягивайся…- старушка пододвинула к мальчику то, что было на столе. – Когда ты вошла в комнату, мне показалось, что входит моя сноха… Вот подумала, оказывается мы на противоположных сторонах фронта…

Фатима еще раз засмеялась.

– Вот я, думая о здоровье сына-алкаша, провожу бессонные ночи. А ты, скрываясь от пьяницы-мужа, вынуждена уйти из дома.