Марат Кабиров - Имя твоего ангела

Чувствуешь, здесь есть какое-то противоречие?!

– Есть в этом и общее, – улыбнулась Зухра, – у пьяницы и жена, и мать не могут спать ночами.

– Так то оно так, – Фатима какое-то время помолчала, а потом опять повторила, – так то оно так… Но ведь есть и противоречие?

Мужей, не дающих вам спать, растим ведь мы…

– Не знаю… Никогда не думала об этом…

– И я никогда не думала. Вот только сейчас подумала об этом. В человеческую голову приходят разные мысли. Живешь только потому, что не думаешь. А если будешь думать, с ума можешь сойти….

– Не думай, пой, когда у тебя нет настроения, – сказала Зухра, – стараясь скрыть свое состояние.

Фатима понимала, что ее слова тяжело слышать Зухре. Могла бы и промолчать, но почему-то ей захотелось высказаться. Зло ужалить, оставаясь при этом хорошей. Хотя понимала, что так поступать нельзя, но не смогла удержаться. А сейчас, видя, как расстроилась Зухра, пожалела о том, что так поступила. Женщина, конечно, была ей очень близка. Она ее жалела, понимала и даже, казалось, любила. Но одновременно в каком-то уголке души жило и чувство вражды, осуждения.

– Ты только не обижайся, – поспешила сказать она, – мысль мне показалась интересной, вот и проговорилась… Что хорошего можно ждать от старухи.

– Нет, – попыталась улыбнуться женщина, – что за обиды…

На какое-то время обе замолчали.

– Не обижаюсь, – продолжила Зухра, – ведь и вправду так. Мы обе остаемся по две разные стороны. Я говорю о матери и жене. Ты обвиняешь меня в том, что ты вырастила хорошего сына, а я не смогла его удержать. Я, напротив, ругаю тебя за то, что ты не смогла воспитать хорошего человека. А в целом мы не правы обе.

– А кто же тогда прав? – старушка улыбнулась. Ей было приятно, что Зухра такая открытая. Не обижалась, а говорила то, что думает.

– Не знаю. Никто, наверное, не прав. В этом случае, наверное, не бывает правых.

– Ладно, все в руках божьих. И моя, и твоя жизнь изменится к лучшему.

– Пусть так будет, дочка. Так будет. Не надо только терять надежду.

Усталость Фатимы не осталась незамеченной Зухрой. Но она захотела задать старушке еще один вопрос, иначе не сможет заснуть.

– А ты веришь, что Радик перестанет пить?

Фаима посмотрела на нее удивленно, а потом улыбнулась. Ей в начале показалось, что Зухра похожа на ее сноху. Но она оказывается ошиблась. Она совсем не как ее сноха, она совершенно из другого теста. И что лежит в основе ее вопроса, старуха поняла сразу. Зухру волновало не будущее Радика, а судьба ее собственного мужа. Она не интересуется судьбой сына Фатимы, а ищет поддержки своим мыслям.

– Верю, дочка. Наверное, во всем мире только я и верю в то, что он станет человеком. Но я ему верю. И я, дочка, знаю, что моя вера вытащит его из болота зеленого змия.

– Сможет ли только вера вытащить…

Зухра не хотела высказывать эту мысль вслух, но когда услышала, что сказала, сама же и смутилась. Но старуха не обратила на это внимания.

– Вера-это, дочка, большая штука, – сказала она, делая ударение на каждом слове. – Вера – это чудо.

Замолчали. Через некоторое время встали изо стола, и старуха принялась стелить постель. Зухра помыла посуду. Мальчик сидел, прислонившись к спинке стула и стараясь не заснуть.

– Мальчика положишь сюда, – сказала Фатима, застилая раскладушку, – устал очень, маленький.

– Мы бы втроем и на одной кровати поместились, – сказала Зухра, – ладно, давай тогда помогу.

Старушка передала ей постельные принадлежности и легла на свою кровать.

– Что-то я устала немножко, – сказала она, как бы оправдываясь.

– Старость – не радость… Вы уж сами располагайтесь тут, если я вдруг усну…

– Хорошо, не волнуйтесь, спокойной ночи.

– Вера – чудо, – повторила про себя Фатима, когда легла на свою постель. Конечно, она не хотела отрицать правоту этих слов. Но если бы вера была способна на чудеса, ее дети давно бы уже приехали и показались ей. Они бы не смогли не приехать к матери, которая ждет их с такой верой и надеждой. Только они не вернулись.

А кто говорит, что они не приедут?!

Дынк-дынк-дынк-дон!..

Фатима уже заснула было. Вдруг мозг пронзил звук, услышанный то ли наяву, то ли во сне. «У меня же было не только четверо детей, – подумала она. – Их было так много, что перечесть даже невозможно. С тех пор, как в последний раз видела своих сыновей, к кому только не относилась, как к собственным детям и не отдала им часть своей материнской любви. Эх, такая вот она жизнь!..» Дынк-дынк-дынк-дон!..