Марат Кабиров - Имя твоего ангела

На мгновение она потеряла связь с окружающим миром. Было какое-то странное состояние. Казалось, кто-то схватил ее и опустил в преисподнюю. Мучения ада были не выносимы. Казалось, что от напряжения во всем теле, с шумом ломаются кости, рвутся связки. Она почувствовала себя мешком. Кто-то усиленно вытряхивал его. Резко все прекратилось. Она снова вернулась в этот мир. Послышался детский плач. И в то же мгновение в душу проникла мысль о воронах.

– Мать, у которой есть ребенок, не будет одинокой, – проговорил какой-то старческий голос. Фатиме сначала показалось, что это вороний голос. Женщина открыла глаза. Это была повивальная бабка. Но она точно здесь или ей это только кажется?

– Фатима! – позвал ее мужской голос. – Фатима…

Сердце женщины успокоилось. Она улыбнулась. Возможно, губы не улыбались, но улыбалась душа. Она была счастлива.

– Хатмулла, на, держи своего сына…

– Сына…Фатима, у нас есть сын…

Повивальная бабка протянула ребенка отцу, но, увидев растерянность мужчины, положила дитя на грудь матери. Подняв, кто- то их унес куда-то.

– Вороны не забрали,- прошептала Фатима, – вороны не тронули мое дитя.

Хатмулла погладил ее по лбу.

– Вороны не тронули,- прошептала старушка Фатима, сильнее прижимая к себе одеяло, – бескрайние просторы забрали.

Неожиданно она вновь вернулась в действительность и замерла.

(Кто -то стучится в дверь. Да, Радик! Айгуль! Приехали, детки мои!)

Старуха включила свет и бросилась к дверям.

– Вернулись?!

– Тетя Фая!

Старуха огорчилась, что так поспешила. Но дверь она уже успела открыть. Она даже испугалась, увидев у двери Зухру. Одного малыша она несла на руках, а другого вела за руку. Под глазом у женщины был большой синяк. Не дожидаясь приглашения, она шагнула внутрь. Сама же закрыла за собой дверь на замок.

– Тимур бесится, тетя Фая. Мы побудем у Вас, можно, только не выставляйте нас, пожалуйста, на улицу.

– Проходи, сказала Фатима, подключая плитку у двери к розетке,- чаю попьем.

– Он вернулся за полночь… – Зухра все еще была в гуще своих проблем. – Стоило мне сказать, чтобы он не ходил по ночам, иначе его могут избить, как разгорелась ссора. «Ты собираешься, сказать кому- то, чтобы меня избили?» – начал он. Смешно. Так и не можем жить по-человечески. Нет ни дня без ссоры. Каждый день приходит пьяным.

И это жизнь?!

Фатима ничего не ответила. Во времена ее молодости такого не было. На триста дворов хозяйства был один пьяница-Иван. Иван – это была кличка. Возможно, никто и не знал его настоящего имени.

Фатима точно не знала. Вот этот Иван выпивал и бродил по улицам, играя на своей хромке. Никогда никому он не грубил, кого бы не встретил по улице, будь то стар или млад, всегда расспрашивал о житье-бытье:

– Как дела, браток, что пригорюнился? Может, есть какие-то проблемы. Скажи мне, в момент решим….

И никто не унижал, не обижал Ивана. Все знали, что он пьет. И знали, что бесполезно говорить ему: «Не пей, не ходи так». От того, что он пил никому ни плохо, ни хорошо не было. Жил он, как шут.

– Не увлекайтесь водкой, будете, как Иван. Не будет у вас жены, не сможете держать скот, да и еду будете клянчить у соседей и жить в полуразрушенном доме, – так взрослые пугали своих детей. – Стойте подальше от водки.

Тогда и не было пьющих. Выставляли бутылку, когда привозили сено или дрова. Да и за столом на десять человек хватало все той же бутылки, даже еще и оставалось. А что уж говорить про ссоры и избиения жен?! Никогда не было ссор из-за выпивки.

Конечно, были моменты, когда мужья поднимали руки на жен. И Хатмулла однажды дал пощечину Фатиме. Тогда голову ее сверлила одна мысль: «Хатмулла меня избил, он меня ударил. Ударил!». Ей казалось, что муж ударил ее со всей силы, что он хотел ее убить или изувечить. Она стала смотреть на своего мужа с отвращением. Но позднее поняла, что это было лишь предупреждение. Это случилось через несколько лет. Они возвращались с сабантуя из соседнего села.

По привычке они сидели в телеге спина к спине. Два сына, вытянув ноги, сели, смотря назад. А Малик, тогда грудной еще ребенок, на руках у Фатимы. Когда доехали до леса, кто-то схватил за узду лошади. Тогда встречались случаи вымогательства денег. Дорогу им преградили три таких человека. Они что-то крикнули. Душа Фатимы ушла в пятки. Да и Хатмулла ничего не говорит. Мужики рослые, плечистые. Да и намного моложе Хатмуллы. От них невозможно было спрятаться. Мужики и сами это чувствуют, ведут себя нагло. Один, желая стащить Фатиму с телеги, схватил ее за руку. Но в то же мгновение отлетел в кусты. Перед глазами женщины мелькнула только рука Хатмуллы. В это время послышался звук сломанных сучков и исчез второй нападающий. Промелькнула только спина убегавшего между деревьями третьего мужчины. Хатмулла молча сел в телегу и потянул за уздечку. Вот, оказывается, как бьет Хатмулла! Тогда Фатима и вспомнила случай, когда Хатмулла ей дал пощечину. Грех было обвинять его в том, что он якобы ее ударил. Он тогда просто напомнил ей о том, что он мужчина. Конечно, в деревне такие напоминания были обычным делом. Но ни одна женщина не ходила тогда с синяком под глазами. Да, водки тогда не было. Поэтому и мужики были мужиками, а женщины женщинами. Сейчас не удержать и некоторых женщин: мужей ни во что не ставят…