Агнес Раватн - Птичий суд

– Кажется, давным-давно ты говорил, что ты юрист.

– Юрист?

– Да, ты сказал, что работал с правом и законом.

Его взгляд смягчился.

– Ах, Аллис. Ты все запоминаешь. Ничего тебе нельзя говорить.

– Я не собиралась…

– Я привожу в порядок лодочный сарай. Но тебе нельзя смотреть, пока я не закончу. Обещаю, что ты все увидишь.

– Почему нельзя посмотреть сейчас?

– Ты бы разочаровалась, если бы увидела все сейчас.

Он поднялся.

– А не выпить ли нам портвейна?

– Можно.

На полпути в подвал он остановился.

– Аллис.

– Да?

– А ты как, сможешь здесь жить до конца жизни?

– Да. Думаю, да, – ответила я, в шоке от собственных слов. По его лицу скользнула улыбка, и он скрылся в подвале. Я вдруг почувствовала полное спокойствие. Он вернулся с портвейном. Достал из шкафа бокалы и налил нам обоим. Отставив бутылку, он встал у меня за спиной, положив руки мне на плечи, большие, теплые руки на скользкой ткани платья, они лежали спокойно, и он молчал. Потом он взял мои волосы, пропустив их между пальцами несколько раз. Собрал все волосы в руках и начал заплетать косу. Грубые пальцы осторожно дотронулись до моей шеи, он положил косу на мое левое плечо и повернул меня к себе. Посмотрел на меня. Наверное, что-то увидел в моих глазах.

– Не бойся, – сказал он, заключив мое лицо между своих ладоней. Присел на корточки передо мной. – Я не думаю, что ты – она.

– Конечно, – откликнулась я. Тошнотворная скорбь поднялась внутри.

– Это не так, – продолжил он. Наклонившись, Багге мягко поцеловал меня. Провел пальцами по моим волосам, распуская косу, волосы свободно легли на спину. – Ты – Аллис.

Я кивнула.

– Пойдем.

У меня все еще была комната наверху на случай, если я хотела почитать или побыть одна, но спала я у Багге. По ночам в доме было холодно, а в его постели – тепло. Иногда он лежал ко мне спиной, а иногда обнимал меня одной рукой. Я по-прежнему вставала первой и готовила завтрак. Потом выходил он, и мы ели вместе. Затем он надевал ботинки, натягивал свитер через голову и шел в лодочный сарай. А я, пока краснощекая, с мокрым кончиком носа, ходила от дерева к дереву, стряхивая с них мокрый, тяжелый снег, чтобы ветки не сломались под ним, и то же самое с кустами. В саду было мало работы. Я проводила дни за уборкой в сарае, тщательно разбирала и очищала все инструменты, выбрасывала хлам. Я решила принять февраль буквально – этруски назвали его в честь бога подземного царства и очищения. Иногда наступали короткие периоды мягкой погоды, которые быстро сменялись трескучим морозом. Я повесила кормушки для синиц на вишневые деревья у веранды, в ветках было полно маленьких птиц, иногда я часами стояла у окна, наблюдая за ними.

Вот-вот появятся первые признаки весны. Я сорвала ветки с трех деревьев, поставила их в теплую воду, и скоро ветки яблони и вишни расцвели на подоконниках.

Я закончила разбирать вещи Нур и отобрала себе все, что хотела. Всю свою одежду я перенесла в спальню Багге. Остатки я запаковала в коробки, и он отнес их в контейнер за магазином. Я думала о том, могло ли быть все так, как сейчас. Наверное, да. Готовить вкусную еду, читать, проводить время в саду, иногда заниматься любовью. Вечерами мы сидели, каждый в своем кресле, читали и поддерживали огонь в камине в спокойных разговорах о снеге, подснежниках и весне.

Она изучала меня особым взглядом. На долгое время она будто оставила меня в покое. Полки совсем опустели. На прилавке с овощами осталось всего несколько коробок с корнеплодами и парой разбросанных яблок. Приходилось отбирать каждую луковицу перед тем, как положить ее в корзинку. Сколько раз я, приходя домой, замечала плесень на верхнем слое. Она без стыда щурилась на меня повсюду. Скоро можно будет ездить на автобусе в город за покупками, только чтобы избежать этого. Каждую поездку загружать сумки сухими продуктами: бобы, чечевица, крупы и рис, а в будущем сможем жить на подножном корму хотя бы из овощей. Завязать знакомство с местными егерями и покупать у них мясо, а молоко и яйца напрямую у местных крестьян. Каждый день ловить рыбу. Что до меня, так я бы с удовольствием вернулась к обменной торговле, было бы только на что менять продукты.

– Вижу, у вас новое пальто, – сказала она, когда я выложила товары на прилавок. – Вам идет.

Я надела серое зимнее пальто Нур из хорошей шерсти, как я могла упустить это из виду, когда собиралась в магазин.

– Спасибо. Я так понимаю, вы все замечаете, – ответила я.