Агнес Раватн - Птичий суд

После того как сосиски были съедены, я встала и пошла принести еще. Мы сидели, пристально смотря на огонь, дым окутывал нас, березовые дрова потрескивали, давая сильный жар.

– Значит, вы из тех, кто убегает, когда все становится сложно.

Я повернулась к нему. Он сидел, откинувшись назад, и не выглядел так, словно только что произнес оскорбление.

– Что вы сказали?

– Значит, очень скоро вы и отсюда убежите.

– А вы хотите все усложнить?

– Может быть, и так.

Я не клюнула на эту наживку. Сейчас он помрачнеет, так он уже много раз делал.

– Удачи, – сказала я.

– Я совершил предательство.

Это вырвалось у него без предупреждения, и я похолодела, удивленно посмотрев на него. Его глаза были в тени, а скулы и нос освещались лунным светом.

– Вы предали?

– Да.

– Зачем вы это говорите?

Он не ответил.

– Кого вы предали?

Я заметила, как тихо говорила, и выпрямилась, чтобы немного взять себя в руки. Его взгляд был черным, он сидел со своей бритой головой, к которой я никогда не смогу привыкнуть.

– Всех.

– Всех во всем мире?

– Нет.

Я заметила, что он вот-вот опять уйдет в себя. Я наклонилась вперед и подложила еще полено, подумав, что, пока горит огонь, он не уйдет.

– Кого?

Он не ответил. Наступила полночь, я начала замерзать. Казалось, что на этот раз он сказал достаточно. Я встала так, что стул подо мной заскрипел, и пошла в дом за пледами. Я надеялась, что он испугается, что я уйду спать. К моей радости, он плотно укутался в плед, когда я протянула его ему. Так мы и сидели, словно два дрожащих индейца, не говоря ни слова.

– Знаете, что в вас странно? – спросил он вдруг.

– Нет.

– Вы никогда не смотрите мне в глаза.

– Почему это не смотрю?

– Это правда. Вы не смотрите мне в глаза, всегда смотрите сквозь меня.

– Нет, это неправда. Я так не делаю.

– Делаете.

«То же самое я заметила и за тобой, уже давно», – подумала я, но не сказала этого вслух, прежде всего потому, что не хотела, чтобы это звучало как передразнивание.

– Так я и узнал об этом.

– О чем этом?

– Что вы от чего-то убежали.

Он посмотрел прямо на меня, переведя дыхание.

– Значит, вы бросили работу. В этом уравнении не так уж много неизвестных, как вы думаете? Видимо, вы получили работу, которую не должны были получить.

Мне стало нехорошо, и я поскорей выпила.

– Сначала вы были в университете, но после телевидения вы туда не вернулись.

С одной стороны, я была рада, что он разговорился, этот факт затмевал то, о чем он говорил, и я ничего не предпринимала, чтобы его остановить.

– Выходит, вы получили работу, которая предназначалась кому-то другому.

Оказывается, он читал газеты, хотел узнать обо мне. Его видение ситуации взбесило меня, он думал, что знал все, хотя не знал ничего.

– Я взяла эту работу, чтобы помешать одному непорядочному коллеге с очень сильной политической подоплекой получить ее. Это бы все разрушило и привело к ложному толкованию истории в прайм-тайм. Так что по большому счету можно сказать, что я сделала нечто хорошее для норвежского… народа.

– Но как вы изначально получили эту работу? – как детектив, спросил он медленно, словно у самого себя, глядя на пламя.

– Вы спрашиваете это только потому, что считаете, что я не подхожу для работы на телевидении. Но вы должны знать, что я хорошо делала свою работу, – внезапно отреагировала я. – Программу перенесли на субботний вечер. За год мы максимально увеличили количество зрителей. Это был огромный, непростой труд, требующий большой отдачи.

Я уже не замечала, что бормочу.

– Так вы переспали с кем-то из верха?

– Здесь я тоже выиграла приз. Никто не считал меня достойной его. Ни до, ни после.

– Но что вы получили сперва: работу или его сверху?

– И это не было запланировано, это произошло случайно.

– Что сначала, работа или он?

– Он.

– Плохая последовательность.

Я не ответила.

– Ему тоже пришлось уйти?

Я кивнула.

– Он был на самой верхушке?

Я снова кивнула.

– Как это обнаружилось?

– Могу вас уверить, что этого вы знать не хотите.

– А я гарантирую, что хочу.

«Неужели? – подумала я. – Ты так в этом уверен». Я начала говорить, не отрывая взгляд от огня:

– Нас пригласили к ним домой, на сорокалетие его жены. Дом был полон народу. Жена была так горда количеством гостей, что раструбила всем, чтобы складывали верхнюю одежду в детскую, а ребенка перенесла в кладовую! Поздно вечером, после того, как ребенок уснул, а я отправила своего пьяного мужа на такси домой, К. забрал меня с собой в детскую, и тут вдруг половина гостей оказалась в дверном проеме, недоверчиво предвкушая радость сенсации.