Мариша Пессл - Некоторые вопросы теории катастроф

Воодушевившись таким познавательным чтением, я на свободном уроке обошла вниманием операцию «Барбаросса» в углубленном учебнике всемирной истории «Наша жизнь, наша эпоха» (Клэнтон, изд. 2001 г.), обратившись вместо этого к жутенькой книжечке «Код смерти» (Ли, 1987), которую принесла из дома, из папиной библиотеки. Автор, Франклин Ч. Ли, – один из величайших частных сыскарей Лос-Анджелеса. Я ее начала читать еще на первом уроке – углубленной литературе. («Синь! Почему ты села в заднем ряду?» – испуганно спросила миз Симпсон. «Потому что я расследую убийство, а никто, кроме меня, не почешется!» – хотелось мне крикнуть, но я, конечно, не крикнула. Сказала, что доска отблескивает и с моего обычного места не видно, что на ней написано.) Возле списка рекомендованной литературы Тра и Тру затеяли ежедневный марафон сплетен, а подзуживала их приятельница, Носишка Хеммингс. Мистер Флетчер, как обычно, уткнулся в сборник кроссвордов (изд. «Джонсон», 2000) и ничего не замечал. Я уже хотела им сказать, чтобы заткнулись наконец (поразительно, какую уверенность в себе порождает следовательская работа), но вместо этого стала подслушивать.

– Я слышала, как Эвита Перон в учительской говорила Мартине Филобек, что, по ее мнению, вердикт, якобы Ханна Шнайдер покончила с собой, – сплошная туфта, – доложила Носишка. – Перон говорит, Ханна не убивала себя, она это точно знает.

Тру недоверчиво прищурилась:

– А еще что?

– Больше ничего. Они заметили, что я застряла около ксерокса, и замолчали.

Тра со скучающим видом рассматривала свои ногти.

– Надоели бесконечные разговоры про Ханну Шнайдер! Сколько можно?

– Устаревшая тема, вроде углеводородов, – глубокомысленно кивнула Тру.

– И потом, когда я маме рассказала, какие фильмы она нам показывала на занятиях – совершенно не из школьной программы, – мама просто взвилась. Сказала, эта Ханна явная шизофреничка…

– Со сдвигом, – перевела Тру. – Ушибленная на голову.

– Мама, конечно, хотела бежать жаловаться Хавермайеру, но потом передумала. Директору сейчас и так нелегко. В школу никто поступать не хочет.

Носишка наморщила нос:

– Все-таки интересно, почему Эва так сказала. Она какой-нибудь секрет знает. Наверняка!

Тра вздохнула:

– Например, что Шнайдер ждала ребенка от мистера Флетчера… – Тра сурово уставилась на ничего не подозревающего лысого учителя и тут же хихикнула. – Это был бы первый в мире живой кроссворд!

– Если бы родился мальчик, его бы назвали Воскресный Выпуск Таймс [444], – подхватила Тру.

Двойняшки покатились со смеху и победно шлепнули друг друга по ладони.

После уроков я заняла наблюдательную позицию около корпуса Элтон и, чуть подождав, увидела, как она идет к преподавательской автостоянке (см. «Покидая Мадрид. 15 июня 1947» в кн. «Эва Дуарте Перон», Ист, 1963, стр. 334). На ней было короткое фиолетовое платье, туфли-лодочки в тон и плотные белые колготки, в руках – здоровенная стопка папок. На талии завязана бежевая кофта, вот-вот свалится – один рукав волочится по земле, словно заложник, которого утаскивают преступники.

Я заставила себя пойти за ней, хоть и страшновато было («Дожимай их!» – говорил частный сыщик Рывок Макфаддс своему напарнику в книге «Чикагские похороны» [Балк, 1948]).

– Миз Брюстер!

Она была из того типа людей, которые, услышав, как их окликнули по имени, шагают дальше, не оглядываясь, как будто едут на движущейся дорожке в аэропорту.

– Миз Брюстер!

Я догнала ее уже около машины – белой «хонды-цивик».

– Можно вас на минуточку?

Она сгрузила папки на заднее сиденье, захлопнула заднюю дверцу и открыла переднюю.

– Я в тренажерный зал опаздываю.

– Да это ненадолго совсем. Я… Я хочу загладить свою вину…

Голубые глаза уставились на меня (точно так же Эвита смотрела на полковника Хуана, когда он заодно с другими заплывшими жиром аргентинскими бюрократами без энтузиазма отнесся к ее великой идее совместных выборов Перон-Перон в 1951 году).

– Разве не мне уж скорее заглаживать надо?

– Не важно. Помогите мне, пожалуйста!

Она посмотрела на часы:

– Сейчас не могу, мне нужно на занятие…

– Если вы насчет папы беспокоитесь, то он тут ни при чем.

– А кто при чем?

– Ханна Шнайдер.

Эвита вздрогнула – видимо, эта тема была ей еще неприятнее – и так рванула дверцу машины, что стукнула меня по руке.

– Незачем тебе об этом думать.

Она влезла на водительское место – фиолетовое платье обтянуло ноги, как тесное кольцо для салфеток. Эвита вытащила ключи (с брелоком в виде розовой кроличьей лапки) и резким движением воткнула ключ в замок зажигания, будто ножом пырнула.