Дмитрий Сазанский - Предел тщетности

Дунька заломила руки в отчаянии неразделенной любви, вытянула их вверх, покачивая ладонями, обращая мольбы в угол потолка, где висела музыкальная колонка. Встревоженная муха снова сорвалась с насиженного места и описала круг над ее головой. Утренний лучик солнца поймал муху в полете и мне показалось, что над крысой возник золотой нимб праведницы, а может терновый венец мученицы, поди разбери. Муха села обратно на кофту и наваждение исчезло.

— Ладно, суслики хреновы, поете вы хором слаженно, краснознаменный ансамбль позавидует, только фальшивите на высоких нотах, — сказал я спокойно, без раздражения и, обращаясь только к Варфаламею, добавил, — Не ты ли утверждал давеча, что попытка засчитывается за результат?

— Ты путаешь рывок с фальстартом, любезнейший, — так же спокойно ответил черт, — Твои игривые потуги попасть пальцем в клавиатуру с закрытыми глазами, не имея в башке ни одной мысли, напоминают ловлю снулой рыбки сачком в домашнем аквариуме вместо рыбалки по утренней зорьке на бурной реке. Кого ты обмануть хочешь, Никитин? Себе ты можешь врать все, что угодно, с нами такой финт не пройдет.

— Где муки творчества, я спрашиваю, — влезла Дунька, моментально преобразившись из мученицы в злобную критикессу, — бессонные ночи, тронутые сединой виски, обкусанные ногти, истоптанные пятки?

— Где лысина и геморрой в конце концов? — закончил список Ширак.

— Шикарный у вас портрет писателя получился. Ходячая медицинская энциклопедия. Лучше уж действительно сдохнуть через десять дней, — сказал я, вставая с кресла, — Поеду, пора мне.

На пороге комнаты увидел в зеркале, как Дунька украдкой перекрестила меня в спину. Тоже мне, православная нечисть.

Когда я открыл дверь в кабинет, Бессонов что-то строчил увлеченно, сидя за массивным письменным столом. Стол более подходил к домашнему интерьеру, даже отдаленно не напоминая казенный инвентарь. Не отрываясь от письма, следователь кивком головы предложил войти, жестом руки указал на стул, при этом не вымолвил ни слова — ни здрасьте тебе, ни присаживайтесь. Я конечно не предполагал, что он бросится мне навстречу и заключит в дружеские объятья, но мог бы встать из-за стола и поздороваться за руку, как никак я еще добропорядочный гражданин своем страны, не пораженный в правах. Впрочем, оно и к лучшему, переведу дух, осмотрюсь, привыкну к незнакомой обстановке.

Войдя в здание с решетками на окнах, я подошел к окошку дежурного, представился и объяснил цель визита, мне дали повестку на руки, любезно попросив расписаться в журнале. Вот эту повестку я и положил на стол Бессонова, присаживаясь. Раньше мне приходилось часто бывать в разномастных конторах подобного типа, хотя последние десять лет я был избавлен от такой необходимости, бумажные дела взял на себя Мишка, но время бежит быстро, все меняется с поразительной скоростью, сегодня одно, завтра другое, а послезавтра вообще все вверх тормашками. О сегодняшней работе органов правопорядка я судил по статьям в интернете, да по детективным сериалам, коих расплодилась с избытком. Кинематографисты рисовали жизнь и работу прокурорских, ментов, следователей бравурными красками с намеком на тяжкий труд и героизм. Оборотни в погонах встречались нечасто, но были скорее необходидимым звеном сюжета, чем отражением истинного положения дел. Я не верил сериалам, что нашим, что зарубежным, но степень неверия все-таки отличалась Импортная жизнь была мне неведома, поэтому заморские режиссеры могли врать как угодно, в деталях и в целом, частями и скопом, меня это мало задевало — чужая страна, иные нравы, как обстоят дела — не проверить. Бывало, концы с концами не сходились, такое сразу бросалось в глаза, все-таки заокеанские акулы кинематографа за долгие годы наловчились так крепко сбивать сюжет, что лезвие не проскочит. Наши, к чести сказать, тоже поднаторели по части сюжета, но в деталях откровенно лажали, если не сказать больше. Смотришь, как честный следователь надрывает последние жилы за небольшую зарплату на благо общества, не покладая рук и головы за народную и капиталистическую копеечку, и диву даешься. Вот он после трудового дня возвращается домой, открывает дверь в квартиру и… тут, прямо с его порога у меня голове всегда что-то щелкало, помимо воли включался калькулятор, который по мере перемещения героя по квартире накручивал такую смету ремонта и стоимость обстановки, что по любым прикидкам выходило — товарищ давно берет взятки отнюдь не борзыми. Ничего не попишешь — профессиональная деформация личности. Года два назад в компании, мы обсуждали эту тему, прикидывая кто на чем сдвинут из-за работы, так Наташка в качестве примера рассказала, как мы с нею однажды смотрели порнуху, предав гласности мою реакцию на происходящее на экране.