Катажина Колчевська - Кто, если не я?

Закончился первый семестр выпускного класса. В начале февраля начались ужасные морозы. На полях лежал толстый слой снега. Оля принесла домой отличные оценки. Казалось, сердце раздулось от гордости так, что не помещалось в грудной клетке. Мне было так хорошо! Я сидела за столом и любовалась на ее табель. Оля сидела передо мной.

– Завтра едем в Варшаву! – заявила она.

– Да? На каникулы? – спросила я удивленно.

– Да, но не только на каникулы. Навсегда!

– Как это навсегда? – задала я глупый вопрос.

– Мы возвращаемся в Варшаву.

Я опустила руки на стол. Подняла голову. Взглянула на Олю, а потом отвернулась и уставилась в окно. На белую бесконечность. Снег на полях и небо были одного и того же неопределенного, серо-белого цвета. Кое-где на меже темнели силуэты одиноких деревьев. Царила полная тишина, даже холодильник вдруг умолк. Я прислушалась к своему сердцу. Оно уже сжалось до нормальных размеров. Бедное, старое, больное сердце… Мне стало его жаль. Беречь его надо, ведь оно у меня одно.

– Насколько я понимаю, ты окончательно все решила, – сказала я ей, немного помолчав.

Больше меня ни на что не хватило. Не было сил повысить голос или покраснеть. Даже давление не смогло подняться. Только тишина и полный покой. Как и должно было быть.

– Мы возвращаемся в Варшаву, в мою старую школу. Я с ними списалась по Интернету. Директор Ярабек, помнишь его? Так вот, я с ним разговаривала, он посмотрел мои оценки и согласился принять меня назад. Ты не можешь мне запретить вернуться, потому что я уже совершеннолетняя и твоя власть надо мной закончилась. Ты больше не мой официальный опекун и не можешь принимать за меня решения.

Я молчала, глядя в окно. Слушала ее. Оля тоже была спокойна и непреклонна, она сообщила свое решение холодным тоном.

– Ты не можешь запретить мне войти в квартиру, потому что я там прописана. Если не дашь мне ключ – вызову слесаря и он откроет. Кроме того, я имею право жить в твоей квартире до окончания школы, и до того времени ты обязана меня содержать. Если ты этого не сделаешь, я могу обратиться в суд и потребовать выплатить мне алименты. А еще я могу потребовать в судебном порядке отчета о том, как ты распорядилась наследством, оставшимся после смерти родителей. Это же одна из твоих основных обязанностей, – она холодно посмотрела на меня. – Вот что бывает, когда берешь на воспитание чужого ребенка.

– Почему именно сейчас? – спросила я робко. – Почему не сразу после дня рождения?

– Потому что я хотела здесь сдать на права, в Варшаве бы точно не сдала, – ответила она, хитро усмехаясь.

Я немного посидела, собираясь с мыслями, потом сказала:

– Прости меня, Оля. За все.

Потом встала, взяла телефон и набрала номер Роберта.

– Мы возвращаемся домой. Можешь завтра за нами приехать? – попросила его.

Когда мы обо всем договорились, я налила себе чаю и села напротив Оли.

– Ну хорошо. Вижу, ты уже научилась заботиться о себе, знаешь, как решить свои проблемы, поняла, что для тебя важно, и я уверена, что экзамены ты сдашь хорошо. Ты умеешь работать и заниматься домом. Я сделала для тебя все, что могла. Теперь возвращаюсь домой.

– Мы возвращаемся, – исправила меня Оля.

– Нет, дорогая, это я возвращаюсь в свой дом.

Назавтра Роберт приехал за нами, но нам понадобилось еще два дня, чтобы собрать вещи и попрощаться со всеми. Легче было приехать сюда, чем покинуть это место. Оказалось, что Олю здесь любят, и прощания затянулись надолго.

Я пошла в поле за нашим старым сараем, который, вот чудеса, все еще стоял на своем месте, и тоже попрощалась. Я знала, что больше сюда не вернусь. Потом попрощалась со всеми и вернулась в столицу.

Мы с Олей вернулись в Варшаву и вновь зажили в нашей маленькой квартирке. Куда бы мы делись – мы были привязаны друг к другу: Оля – необходимостью, а я – собственной доброй волей. Потому что хотела искупить грехи, наверстать потери и исправить то, чего исправить нельзя.

Оля занималась тем, чем и любой подросток в ее возрасте. Готовилась к матуре, гуляла с друзьями, крутилась перед зеркалом и встречалась со своим парнем. У нее появился настоящий парень, порядочный, из ее класса. Вежливый, милый и из хорошей семьи. Он пришел как-то к нам в гости, прямо с порога поклонился в пояс, вручил мне букет и даже поцеловал руку по старому обычаю. Польщенная таким вниманием, я пошла на кухню делать им кофе. Они собирались заниматься целую ночь. Я решила придерживаться этой версии и не заходила в Олину комнату. В других вопросах я тоже предпочитала верить Оле. Если она говорила, что не пьет, я ей верила, если утверждала, что не курит и не употребляет наркотики, я даже и не думала проверять. И вообще, засыпала ее комплиментами, как парни засыпают самую красивую девушку в мире. Хвалила и восхищалась ею. Подкупала ее вкусняшками, домашней выпечкой и сытными обедами. Делала за нее всю домашнюю работу. Я спешила, чувствовала, что времени у меня почти не осталось. Хотя если бы у меня его было вдосталь, все равно оказалось бы мало. Теперь я не могла повторить той ошибки, которую совершила с Магдой. Не хотела опоздать.