Катажина Михаляк - Ягодное лето

«LATO W JAGÓDCE»

by Katarzyna Michalak

© Copyright by Katarzyna Michalak

© Copyright by Wydawnictwo Literackie, Kraków, 2011

© Перевод. Тогобецкая М.В., 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Габрыся была счастливая.

Нет, не просто счастливая. Она была Счастливая – именно так, с большой буквы С!

Такую фамилию – не правда ли, не самый плохой вариант? – дала своему найденному на придверном половичке ребенку тетя Стефания.

Она дала Габрысе фамилию. А еще – целый океан любви, ласки и заботы.

Габриэле очень повезло.

Каждому нормальному ребенку в начале его жизни нужен определенный набор: любящие родители, теплый дом, в котором для него заботливо приготовлена комнатка в нежно-розовой (или нежно-голубой) гамме, постелька с балдахином, а может быть, даже и колыбелька…

Ничего этого у новорожденной Габрыси не было. Все ее имущество составляли соска, пеленка, пара ползунков и бутылка молока, которую она выпить не успела, потому что детский плач услышала владелица половичка.

– Слушаю и думаю про себя: опять мне котенка под дверь подбросили! Что ж, надо идти спасать… – так, снова и снова, рассказывала на ночь тетя Стефания Габрысе вместо сказки эту историю, а для Габрыси не было истории интереснее, она готова была слушать ее бесконечно. – Открываю дверь, а там… что я вижу?

– Маленькая, прелестная девочка! – радостно подхватывала Габрыся, которая, разумеется, знала эту историю наизусть.

– И тогда я, недолго думая… – Стефания в этом месте понижала голос.

– …Хватаешь ребеночка – и ходу в Бещады! – заканчивала Габрыся и заливалась счастливым смехом.

Почему, зачем женщина удрала с найденышем под мышкой, а не отправилась в милицию, чтобы сообщить о подкидыше? Почему она не поцеловала несчастное дитя в лобик, не сдала его государству и не стала жить дальше как ни в чем не бывало, лишь иногда, время от времени, вспоминая об инциденте и задумываясь: а что было бы, если…?

Так уж вышло: в тот день, когда под дверями Стефании раздался жалобный детский плач, она как раз отмечала свой пятьдесят третий день рождения.

Никто никогда не позволил бы уже довольно пожилой женщине взять этого ребенка официально, тем более что она была учительницей с «волчьим билетом», которая, с учетом ее «темного» прошлого, могла работать только в самых захудалых школах, куда никто из «политически благонадежных» учителей работать не шел. Таких, как была та школа, где она работала сейчас, – в рабочем районе Вола. Скромная зарплата, которой едва хватало на жизнь, семья репрессирована, подозрительное прошлое – она была санитаркой в Армии Краёвой (АК), о чем система не забывала даже спустя тридцать лет… Все это лишало Стефанию даже призрачной надежды на официальное опекунство над найденным ребенком.

А она решила, что этот ребенок – дар Божий.

И не сомневалась ни секунды: это ее ребенок. Она не могла его потерять.

В те годы Бещады были прибежищем тех, кого не принимала система, всяческих «пережитков прошлого»: в этих диких местах, порой не обозначенных ни на одной карте, спокойно и свободно жили солдаты АК, интеллигенция и шляхта – «враги» существующего строя. Здесь годами скрывались те, кому родина-мать стала мачехой, они мечтали о свободе и вынашивали планы победоносного возвращения, которым никогда не дано было сбыться.

Лучшего места для Стефании и ее вновь приобретенной дочки придумать было нельзя.

Еще со времен конспирации у Стефании остались знакомые, которые пригрели двух сирот под своей крышей и выправили для девочки отличные, настоящие документы, подтверждающие, что она является дочерью покойной кузины Стефании Счастливой. Для них нашли пустующую халупу, которую отремонтировали силами всей деревни, оборудовали жилище всем необходимым, обеспечили на зиму топливом и кое-какими припасами. Деревня была бедная, но в помощи нуждающимся никто никогда не отказывал. И Стефания помогала кому и чем могла – нормальный ход жизни.

Шесть лет, проведенные в бещадской деревне под названием Гиблое, Габрыся всегда вспоминала как чудесный сон. Там тетя работала в сельской школе учительницей, а сама Габрыся, едва научившись ходить, целыми днями пропадала на улице, под присмотром старших детей, бегала по полям и лугам – только в глубь леса им не разрешалось ходить, а так – везде, где душа пожелает.