Катажина Михаляк - Ягодное лето

В следующие годы она встречалась еще с парой мужчин, всегда анонимно. И только утвердилась во мнении, что сексу придается слишком большое значение. А сам секс занятие рискованное и никакого толку от него нет. А какой толк? Оргазм? Так оргазм она получает каждый раз, как выигрывает дело! Так что лучше уж держать в шкафчике надежного «приятеля», чем все эти сомнительные забавы с живыми мужчинами, от которых одни неприятности. Так она и сделала: купила в сексшопе фиолетовый фаллоимитатор, припрятала парочку фильмов, вычеркнула в записной книжке пункт «секс» – и об этой проблеме тоже забыла.

Сейчас она сидела на балконе своих апартаментов и пила абсурдно дорогое шампанское – подарок от отца оправданного судом молодого барана, который по пьяни сбил насмерть женщину на пешеходном переходе. Сама бы она в жизни не потратила такую сумму на алкоголь.

Малина смотрела в будущее с удовольствием: она была лучшая в своем деле, счет в банке рос, вся семья от зависти умирала, постоянно прося помощи, за квартиру оставалось внести один, может быть, два взноса. Так что Малина Богачка, урожденная Малвинка Гвоздик, была счастлива.

До поры до времени…

Габрыся поставила последнюю, вымытую и вытертую, тарелку в сушку. Напевая себе под нос, переоделась в джинсы и вязаную кофточку, уложила волосы таким образом, что они и правда стали отсвечивать, словно «медь в лучах солнца», протерла очки, чуть тронула блеском пухлые губы и… со вздохом закрыла дверь старого шкафа.

Ни волосы, ни кофточка, ни протертые новые очки, ни даже блеск на губах не меняли того факта, что она уродина и что она одинока.

Вздохнула – и тут же улыбнулась.

Была пятница. День волонтеров. Львы, тигры, тюлени и ламы из варшавского зоопарка, которым было совершенно наплевать на красоту Габрыси, равно как и на ее семейное положение, ждали ее! Может быть, без особой радости ждали – потому что они все дружно ненавидели лекарства и всяческие медицинские манипуляции, но какая разница!

– Тетя, я убегаю в зоопарк! – крикнула Габрыся в окно.

Стефания возилась на клумбе с рахитичными цветами – они с трудом выживали в условиях городского двора, но она продолжала возиться с ними. Она подняла голову, как делала всегда – всегда, все двадцать восемь лет, когда ее дочь звала ее.

– Только возвращайся к ужину.

– Но зоопарк закрывается поздно!

– Ты идешь обратно по Старой улице, а я умираю от страха всякий раз.

– Хорошо, я постараюсь вернуться засветло. Ладно?

– Ладно.

Девушка послала опекунше воздушный поцелуй, а Стефания, еще разок улыбнувшись, вернулась к своему занятию.

Габрыся резво ковыляла по мосту через Вислу.

Конечно, она вполне могла бы поехать трамваем. Но там наверняка, как и всегда, разыгралось бы целое представление «кто уступит место инвалиду»: золотая польская молодежь нарочито пялилась бы в окно, делая вид, что не замечает человека на костылях, представители старшего поколения возмутились бы этим фактом, начали бы шикать на молодых и стыдить их, и пока все ругались бы и решали, кто должен уступить Габрысе место – она бы, красная от стыда, выскочила все равно из трамвая раньше своей остановки. Только время зря тратить и силы.

Так что она предпочитала прогуляться через мост пешком.

– Нет, нет, Вислушка, – приговаривала Габрыся, перегибаясь через заграждение моста: – Ты чего ж такая бурная? И растешь день ото дня! Еще неделю назад доходила только до первой ступеньки, а сегодня почти до верхней достаешь…Но я не о том хотела с тобой поговорить.

С видом конспиратора Габрыся огляделась по сторонам, убеждаясь, что никого рядом нет, – прохожие наверняка бы удивлялись и крутили пальцем у виска, слыша, как она разговаривает сама с собой. Никто не должен был видеть маленького магического ритуала, который она совершала каждую пятницу на этом мосту через Вислу.

– У меня тут для тебя кое-что есть, – шепнула Габрыся, вытаскивая из кармана гладкий, блестящий зеленый камушек. Она встала спиной к воде, опираясь спиной на ограду моста. – Пожалуйста, я бы очень хотела получить ту работу.

Бросила камень за спину, повернулась и проводила его глазами, глядя, как он падает в Вислу, оставляя круги на воде.

– А это для тети.

Еще один камушек, на этот раз горный хрусталь, полетел вслед первому.

– Чтобы анализы были хорошие. А это – для тебя самой, Вислушка. Чтобы жизнь была полнее.

Она высыпала на ладонь из маленького пакетика соль, сахар и мак и бросила горстку этого «корма для добрых духов» в воду. Но в этот самый момент подул ветер, мак и сахар осели на волосах Габрыси, а соль полетела прямо ей в глаза.