Жорж Кулецкий - Голубой Маврикий

Когда Валентина, не глядя, бросила через себя «невестин» букетик цветов, он «прилетел» в руки растерявшемуся Филиппу. Не растерялся только Василий, который тут же нажал на кнопку своего аппарата. Все-таки мужчина в серьезном костюме, недоуменно смотрящий на такие цветы, смотрится забавно с букетиком невесты в руках — фотограф не мог упустить такой кадр.

Когда друзья собрались вновь в том же кафе, где они некогда обозначили свой союз, в какой-то паузе всех развеселил Василий.

— Филя, помнишь, ты интересовался, что такое бразильская попка и где она водится?

Филипп ожидал подвоха и насторожился, а потому лишь улыбнулся, не спеша произносить хоть какое-то слово.

— Так вот, я тут ездил в Белоруссию, и там выпускают специальный гель-мусс для упругости ягодиц. Такой продукт из тамошних трав.

При этих словах Василий действительно достал из кармана тюбик, который друзья начали со смехом рассматривать.

— Так что, если тебя этот вопрос все еще интересует — дуй в Минск, там должны водиться такие.

Филипп сначала удивился, а потом рассмеялся.

— Мужики, есть идея, есть тост, — предложил Игнат и разлил по «чуть-чуть». — За белорусско-бразильские связи и за белорусских бразильянок.

Все трое рассмеялись, но с удовольствием выпили и закусили уже по традиции этого заведения пельменями.

— Ну, так вот, мужики, у меня тут история приключилась в самолете, — начал Филипп. — Лечу из Москвы в Рим, там у меня были переговоры с искусствоведами относительно одного проекта. Билет бизнес класса — второй ряд в проход, все-таки я теперь крутой перец. И слышу за спиной разговор, какие-то два старичка — вернее старичок с дамой. То, что они пожилые, было ясно по их скрипучим голосам, звонкость обычно уходит вместе с молодостью. «По пятницам в полдень мы пьем чашечку кофе. Компания у нас маленькая, но чопорная… Я и еще две бляди. Да вы, Виктор, — с ударением именно на «ор» произнесла дама, — их не знаете…»

— Мужики, я чуть со смеху из кресла не выпал, — рассказывал Филипп. — Но, естественно, как только погасла надпись «пристегните ремни», встал, чтобы посмотреть на эту пару. Старушка на вид лет восьмидесяти, очень аккуратно причесана, скромно, но со вкусом одета, как говорят, «из бывших», скорее всего дочка каких-то эмигрантов первой волны. Старичок — седой, с белым хохолком и великолепными седыми усами, расчесанными по-гусарски, чтобы можно было подкручивать кончик. Пожалуй, тоже за восемьдесят… Потом мы разговорились — бесподобный чистый литературный язык, красивый, без напускной изысканности… Но вот начитались современной русской прозы. И мне стало грустно за нас, за то, чего мы лишились.

— Ну, так жизненные обстоятельства, — промычал Игнат, — сам понимаешь, окружающая среда влияет.

— Эх, а еще — господа офицеры флота, можно сказать, элита еще со времен Петра.

— Филя, не переживай. Граф, даю слово, у меня в «Шаровне» будет именно высший класс.

Жизнь шла своим чередом, каждый из друзей по приключениям занимался своим делом. Игнат оформлял документы на клуб под названием «Шаровня» — бильярд и боулинг под одной крышей, Василий не спеша подбирал снимки для своего будущего альбома, не отказываясь и от текущих заказов, а Филипп с тремя программистами работал над проектом «Коллекционер». Время от времени они встречались — необходимость в общении осталась и после того, как объединившая когда-то троицу главная цель была достигнута.

Однажды Филипп напросился присутствовать на очередной фотосессии, которую готовился проводить в своем павильоне Василий. Это были съемки для известной парфюмерной фирмы.

— Вот и дождичек пришел, — сказал Василий, глядя в окно.

— Ужасная погода, — подтвердил Филипп, перелистывая фотожурнал. Но секунду спустя он вспомнил, что, когда шел в студию, на улице было хотя и пасмурно, но ждать стоило бы скорее снега — все-таки декабрь шел к финишу.

Дверь отворилась, в студию зашла девушка, модель для съемок. «Модель» оказалась очень милой, русоволосой, с остреньким, чуть вздернутым носиком и еле-еле заметным азиатским прищуром глаз, вице-мисс «Фото» прошлого года, а теперь — студентка педагогического института. Впрочем, она уже успела войти в роль «лица фирмы».

— Знакомьтесь, — начал Василий, — это мой друг по приключениям и новый ассистент — Филипп. А это — моя любимая модель Катя Дождикова, которую я иногда называю «дождичком».

Василий командовал гримершей, давал указание стилисту, а потом, войдя в роль, начал шпынять Филиппа за то, что тот плохо следит за освещением, контровой свет бьет мимо. Филипп лишь что-то смущенно бормотал. Катя решила, что Василий зря так резок с помощником, и вступилась за «неумеху», чем повергла мастера в явное недоумение.