Жорж Кулецкий - Голубой Маврикий

…Время от времени на остров наведываются довольно странные суда, подходят к берегу и с них сходят моряки, которые быстро направляются к какому-то им одним известному знаку и начинают копать. Это кладоискатели, которые пытаются найти богатства, спрятанные на некогда необитаемом острове их предшественниками. Находят ли они что-то, неизвестно. Скорее всего, нет».

В небольшом полупустом аэропорту в центре острова Василий провожал улетавшую домой Юлиану. Билет зарегистрирован, можно, кажется, идти на паспортный контроль, но она все тянула время. Впрочем, его было еще вполне достаточно, чтобы выпить по чашке кофе, и они расположились в небольшом кафетерии.

— Могли бы назвать это кафе как «прощальный кофе», — попытался пошутить Василий.

И тут Юлиана достала из своей сумочки небольшой серебряный медальон и вложила его в руку Василию.

— Можно, я открою его сейчас? — спросил Василий.

У девушки на глаза навернулись слезы, и она лишь молча кивнула головой.

Крышка откинулась, и Василий увидел прядь волос и надпись по-русски на оборотной стороне: «Волосы Юлианы, срезанные тринадцатого октября».

Василий, этот в прошлом мужественный моряк, а ныне фотограф из мира циничного гламура, отвел в сторону глаза, пытаясь скрыть набежавшую слезу, — романтик по натуре, он тоже не был чужд сентиментальности.

— Мы будем венчаться с тобой в кафедральном соборе, — прошептала Юлиана, наклонившись к нему. — Я искала тебя всю жизнь. И уже не отпущу.

Перед проходом через паспортный контроль они вновь крепко обнялись и поцеловались, не скрывая своих чувств от посторонних глаз.

Она уходила, а Василий с тоской смотрел ей вслед. В голове была пустота, на сердце — тяжесть, и не было никакой уверенности, что они когда-нибудь еще увидятся.

Игнат и Филипп молча стояли около здания аэропорта.

Опять запел мобильный телефон Игната, и он решил ответить.

— Стол сейчас устанавливаем, — Игнат был не в лучшем настроении, а потому просто бурчал в трубку. — Какой-какой? Бильярдный… Батарейка садится — целую.

Из здания аэропорта вышел явно грустный Василий.

— Капитан, капитан, улыбнитесь, — попытался промурлыкать Филипп, обращаясь к Василию.

— Не надо, Филя, оставь его, — остановил Игнат. — Мужику не до наших дурацких шуток… Кому другому он и врезать мог бы, чтобы не трогали, когда не надо.

Василий напрасно загрустил — у его избранницы был твердый характер. Если что решит, то от этого не отступится. Тем более в сложившейся ситуации, когда она встретила настоящую любовь — а в этом Юлиана уже не сомневалась.

— Отлично. Деньги на исходе. Марки тоже нет, — мрачно подвел итог Игнат, когда они вышли из такси у своей гостиницы. — Погуляли, пора и по домам. Знаете, у кого лучшая память? — спустя несколько секунд задал он неожиданный вопрос друзьям и тут же сам на него ответил. — У кредиторов.

— Перед Каталкиным неудобно, — изрек Филипп. Из его уст это прозвучало полной неожиданностью.

— Разберемся… — буркнул Игнат.

Вечером Игнат и Филипп, прилично «приняв на грудь», «зажигали» в прибрежном кафе с горячими мулатками в танцах до упаду. А Василий одиноко сидел на пляже и пел романсы. Ни для кого. Просто пел.

«…Время от времени на остров наведываются довольно странные суда, подходят к берегу и с них сходят моряки, которые быстро направляются к какому-то им одним известному знаку и начинают копать. Это кладоискатели, которые пытаются найти богатства, спрятанные на некогда необитаемом острове их предшественниками. Находят ли они что-то, неизвестно. Скорее всего, нет.

Примечательно, что пираты использовали в своих построениях масонские знаки и вообще прибегали к символам этого братства вольных каменщиков. Каменщиками они не были, грабили беспощадно. Одним из самых знаменитых был француз Лабюз, которого все-таки повесили во Франции. Говорят, перед тем как отправиться на виселицу, он рассказал нескольким из своих «братьев», с помощью каких ключей можно найти клады. Сокровища молчаливо спят, дожидаясь того, кто сумеет нарушить их покой и вывести из небытия. Это как сказка о спящей царевне, до нее надо сначала добраться, а потом разбудить нежным поцелуем.

…Из моего окна на мансарде я вижу, кто приезжает на виллу, вижу, каких лошадей выводят на прогулку, как для важных гостей накрывают на газоне под пальмой стол с какой-то едой, чтобы можно было освежиться после скачки. Надо сказать, что архитектор, планировавший дом и участок перед ним, все сделал так, как он сделал бы это в Англии, в лучших традициях. Наверное, в Англии это было бы какое-то другое дерево, может быть дуб, но в здешнем климате лучше всего держатся пальмы, которые порой противостоят даже урагану.