Ксения Спынь - Чернее, чем тени

— А если такого не найдётся? — уточнил Кедров.

Софи рассмеялась:

— Ой, только не говори мне, что правнук того самого Виталия Кедрова, который фактически сфабриковал дело ринордийской богемы, не знает, что делать.

— Понял, — кивнул он.

(Когда Софи напоминала о его предке, она почему-то всегда говорила одновременно одобрительно и с каким-то насмешливым остервенением).

— Все мы тут, — она понимающе покивала, — яблоко от яблоньки, с одного поля ягодки. Есть, правда, ещё Китти… — Софи перевела взгляд на Башеву (та как раз открывала двери, чтоб принести следующую партию бумаг). — Но Китти — это отдельный разговор. Не так ли?

Китти спокойно обернулась:

— Как угодно, Ваше Величество.

Она вышла. Софи ещё некоторое время придирчиво и несколько разочарованно смотрела ей вслед (кажется, она ожидала какой-то другой реакции), но снова вернулась к прессе.

В распечатках из интернета особое внимание на себя обращали фотографии с последней оппозиционной сходки. Софи живо увлеклась ими. Кедров же отметил про себя, что не знает, как они появились и как попали в сеть. То ли кто-то из присутствовавших там оказался настолько туп… То ли Софи внедрила своего человека, в обход Кедрова (что было бы уже не просто тревожным звонком, а вполне прозрачным намёком). Впрочем, человеческую глупость ещё никто не отменял.

Почти все люди на фотографиях были давно и досконально проверены. Кедров мог бы рассказать о каждом, не заглядывая в их досье.

Михаил Гречаев, тридцать два года. Серый кардинал, негласный координатор всей компании. Это ему принадлежит конспиративная квартира, но он в ней никогда не живёт, а обитает совсем в другом районе Ринордийска, с женой и детьми. В повседневной жизни — один из директоров абсолютно легального центра полиграфии «Перекрёсток», что, однако, не мешает Гречаеву по-тихому протаскивать в печать в том числе журнал Видерицкого. Человек со связями и тьмой знакомств разной степени приличия.

Герман Вайзонов, тридцать лет. Выходец из ГУЖа, в прошлом — тамошний ассистент. Впоследствии — мелкий бизнесмен, не очень удачливый, но держащийся на плаву. Часто бывает в разъездах по области и, время от времени, по отдалённым регионам (заграница ему, впрочем, заказана). На сходках бывает не так часто, но человек он там далеко не случайный, и с ним поддерживают крепкую связь.

Василий Пряжнин, сорок лет. Бывший гражданский активист времён Чексина. Со временем утратил пыл и амбиции, но по старой памяти вращается в околооппозиционных кругах. Вообще же занимает должность замдиректора музея искусств, примерный семьянин и опасности не представляет.

Леон Пурпоров и Виталий Рамишев, по двадцать семь лет. Оба — журналисты из команды Видерицкого и оба недавние гужевцы. И похоже, эти двое особенно близки к Шержню. (А вот и он сам, кстати…)

Феликс Шержведичев, двадцать семь лет. Без комментариев. На фото он был в компании Гречаева и Вайзонова. Похоже, они о чём-то беседовали, но разговор, скорее, шёл между Гречаевым и Вайзоновым — Шержень же просто присутствовал из каких-то совсем других соображений.

Софи вдруг нахмурилась и притянула к себе фотографию девушки, почти девочки — светловолосой и светлоглазой. Тихо пробормотала:

— Опять она…

И уже громче обратилась к Кедрову:

— Кто эта девочка?

Он вспоминал секунду, затем уверенно ответил:

— Лаванда, кузина Шержведичева.

Софи понимающе подняла брови и с усмешкой кивнула:

— Кузина, значит.

— Нет, она действительно его кузина.

— С одного поля ягодки… Я же говорю, — промурлыкала себе под нос Софи, затем повернулась к Китти. — А почему она ещё не в базе?

Та чуть склонила голову:

— Извините, Ваше Величество, она в Ринордийске чуть больше месяца, её не успели занести.

— Иностранка? — с некоторым испугом произнесла Софи.

— Нет, — успокаивающе-пренебрежительно заверил Кедров. — Провинциалка. Вот…

Он достал папку с разными разрозненными листками, нашёл один из них и прочитал:

— Лаванда М ондалева, шестнадцать лет, учащаяся десятого класса, Юмоборск. В ходе эвакуации направлена в штаб в Иржице, оттуда второго апреля прибыла в Ринордийск, по документам нигде не значится, проходит стадию переприкрепления. Место рождения — селение номер четырнадцать Юмоборской области, оно же… — Кедров на мгновение затормозился перед странным названием и медленно, но чётко произнёс, — Ниргендс-Орт, в просторечии — Ниргенд. В настоящий момент селение не существует, уничтожено морской бурей девять лет назад.