Ксения Спынь - Чернее, чем тени

Лаванда ничего не произносила и только внимательно слушала, не отрывая взгляда.

— Я ж тогда решил погеройствовать, — продолжил Феликс насмешливо. — Пришёл к ней и предложил поменяться. У меня был ринордийский регион, все эти посёлки под столицей… Говорю, чего ты туда поедешь — в заполярье, куда-то к чёрту на кулички? Ещё, говорю, не вернёшься оттуда. Давай, оставайся, я поеду.

— И что она ответила? — поинтересовалась Лаванда.

— Посмеялась, сказала, что это очень далеко от Ринордийска и что я там загнусь через неделю. — Феликс усмехнулся. — Ну, кстати, сама она нормально вернулась — ровно через месяц, как и планировалось.

Лаванда молчала и что-то тщательно обдумывала.

— Вообще, — медленно начала она, — всё, что ты про неё рассказываешь… всё это похоже на искупление какой-то большой вины. Как если б человек когда-то что-то сделал, а потом всё время пытался бы компенсировать это.

— Да какая у неё могла быть большая вина? — фыркнул Феликс.

— Ну, или просто неспокойная совесть. Не знаю, мне почему-то так кажется.

— Вообще, ходили слухи… — он нахмурился и тут же оборвал сам себя. — Но это только слухи, конечно.

— Ну?

— В общем, кое-где шептались, что она приходится дальней родственницей кому-то из ближайшего окружения этого… что был в «чёрное время»… ну, ты поняла, — Лаванда коротко кивнула. — Притом даже не по прямой линии, а через каких-то братьев-племянников. В общем, что-то такое, — он неохотно отмахнулся.

— Даже так? — Лаванда подняла брови.

— Но это, конечно, только слухи, — быстро повторил Феликс. — Просто кто-то выдумал. Может, даже из зависти, не знаю.

— Почему ты так уверен?

— Потому что это полный бред, — он раздражённо взмахнул руками. — Где Китти и где все эти сволочи? Просто чья-то неудачная выдумка, ничего больше.

Лаванда продолжала смотреть с сомнением: кажется, все его слова не очень её переубедили.

Феликсу лень было с ней спорить. Вместо этого он думал, что действительно часто не понимал многого, что делала Китти.

Как не понимал, зачем так упорствовать и настаивать именно на словесных извинениях, если обида была не совсем мизерной.

Как не понимал, зачем постоянно прятать такие шикарные густые волосы в пучок или хвост.

Как не понимал, как у неё всё-таки получилось тогда вернуться из Ниргенда вовремя.

Близится конец зимы, их маленькая группа собралась в учебном кабинете, чтоб разобрать итоги практики.

Молодой препод — чуть постарше их самих — то и дело смотрит на наручные часы. Прошло около двадцати минут с начала занятия.

— Башеву можем не ждать, я так понимаю, — говорит он наконец. И прибавляет тихо, как секретную информацию. — Там, говорят, транспортный коллапс… сильный снег и вообще чёрт знает что на дорогах. Да и все эти блокпосты по пути… Ну, южная война же, знаете. В Ринордийск сейчас, вроде, вообще строго по пропускам. Не думаю, что она через всё это сегодня проберётся.

Он собирается начать, но в этот момент хлопает дверь.

В кабинет входит Китти — как всегда идеально аккуратна и полностью в чёрном.

— Извините, господа, поезд задержался, — легко цепляет пальто на вешалку. — Сугробы на рельсах.

Она проходит и как ни в чём не бывало садится за стол — будто тут и сидела. Перед собой на парту кладёт большую толстую папку с надписью «План репортажа».

— Китти?

Она удивлённо поднимает глаза:

— Что?

Днём Софи собрала их у себя для очередного планового разбора.

Она была в приподнятом настроении: смеялась, живо реагировала на все новости и замечания, рассыпала горсти инициатив и много, с удовольствием курила.

Китти только что принесла несколько стопок печатной прессы, и Софи быстро, хотя, по-видимому, с вниманием, просматривала номера и брошюры.

— Так, — она наскоро пролистала газеты госизданий и, не читая, откинула. — Это всякие дифирамбы, неинтересно… Так, а это?

В воздухе замельтешили тонкие просвечивающие страницы журнала Видерицкого. На одной из них Софи остановилась, что-то проглядела наискосок.

— Опять какой-то пасквиль на меня. Притом, глупый, — она пренебрежительно бросила журнал в сторону. — Даже читать не буду. Исписался мальчик.

Кедров согласно кивнул. Он, правда, не разбирался в вопросах литературности и стилистики, но Софи, наверно, было виднее. Да и такая перемена отношения, вполне возможно, была к лучшему.

Будто отвечая его мыслям, Софи недовольно поморщилась:

— Надоел он мне что-то, этот Шержведичев… Вот что, — она повернулась к Кедрову. — Покопай под него хорошенько. Мне нужен какой-нибудь компромат и, желательно, без связи с политикой. Что-нибудь, знаешь, такое человеческое, гаденькое и притом понятное… Чтоб никто даже не вякал про «преследования». Пусть пока гуляет, но чтоб если что, всё было уже готово, — и добавила вполголоса. — Я помню, что у него незаконный ноутбук, но это несерьёзно. Что-нибудь поинтереснее.