Ксения Спынь - Чернее, чем тени

Губы Софи сложились в хищную ухмылку.

— Курить в сухостое… Как неосторожно. Ты ведь всегда боялся лесных пожаров…

Так же неторопливо и твёрдо она вернулась к столу, подняла телефонную трубку и набрала номер пожарной бригады спецреагирования. Чётко проговорила:

— Пожар в Правительственном палисаднике. Будьте в течение пятнадцати минут.

— В палисаднике? — откликнулись с той стороны и замолчали: по всей видимости, сверяли показатели. — Но, Ваше Величество, по нашим данным, там ничего нет, даже дыма…

— Я же сказала, будьте в течение пятнадцати минут, — повторила Софи и повесила трубку.

Из кармана она достала угольный карандаш, а из стола — специально для этих целей существующий блокнот. Блокнот был удобен тем, что листы в нём складывались гармошкой и можно было набросать список в сколько угодно имён, а затем легко оторвать. Впрочем, Софи редко вписывала больше одного за раз.

— Никогда не думала, что здесь будет твоё имя, — будто заклиная бумагу, она пристально вглядывалась в желтоватый листок. — Если уж совсем честно, этого я тебе не хотела. Но ты первый меня предал, — Софи кивнула. — Да, ты первый меня предал.

Она аккуратно вывела чёрным «Андрей Кедров», оторвала листок и подожгла свечу на столе.

Автоматически стряхнув пепел (шестерёнки заело), он даже не сразу понял, что что-то не так. И что здесь неоткуда было взяться бьющим часам.

А когда понял, было уже слишком поздно. Быстро вспыхнула сухая трава, огонь потянулся вверх по голым стволам…

Когда листок догорел, Софи разжала пальцы. Последние пепелинки упали на гладкую поверхность стола.

Вот и всё.

— Ваше Величество! — в дверях появилась Китти. — Кедров…

— Его больше нет, — не оборачиваясь, сказала Софи.

— Да… Поняла.

Китти исчезла.

Где-то за окном гудели сирены, полыхали остатки огня и разносился едкий запах дыма.

Софи опустилась за стол, машинально смахнула с него несколько пепелинок.

— Крысиная королева, — лицо её застыло в негнущейся усмешке. — Кто ж вам виноват, если вы сами такие… Такие.

— Ну, то есть, мне предлагается поверить, что к нам сюда приходил начальник охранки и сдал Нонине, — вслух размышлял Феликс, расхаживая по комнате и время от времени чиркая зажигалкой. — Ну, смешно, да.

У Лаванды уже несколько мельтешило в глазах от его бесконечных перемещений, и она недовольно моргала и хмурилась.

— Ты ему не веришь?

— Он ссо-шник, — бросил Феликс так, будто это объясняло всё.

(Сколько успела узнать Лаванда, слово «ссо-шник» в устах Феликса было самой уничтожающей и безапелляционной характеристикой, ещё похуже, чем «сволочь»).

— Мне не кажется, что он лгал, — задумчиво произнесла Лаванда, хотя знала, что к ней, скорее всего, как всегда, не прислушаются. — Его тяготило что-то… Он будто бы хотел и одно, и другое, и не мог решиться.

— Они же все отличные актёры, не забывай. Это фактически один из необходимых им профессиональных навыков. Впрочем… — Феликс остановился и несколько раз щёлкнул зажигалкой в напряжённом раздумье. — Если он по каким-то причинам действительно сказал нам правду, а мы не поверим и упустим эту возможность… Нет, это даже не смешно.

Лаванда незаметно нашарила мел в кармане, погладила пальцами амулет. Она догадывалась, что если уж речь пошла о «возможностях», вполне вероятно, что сейчас опять пристанут к ней. Будто не понимают, что она просто не может этого сделать. Ей нравилось, что колдовской мел, принёсший из глубин веков такую огромную, диковатую, неотёсанную ещё силу, здесь, у неё под рукой, нравилось ощущать этот гладкий кругляш подушечками пальцев, но использовать его — нет, и не просите.

Но всё же она спросила:

— И что собираешься делать?

— Не знаю, — Феликс пожал плечами. — Надо бы, по идее, связаться с нашими… Какой сегодня день?

— Четверг.

— Хреново. Это, значит, уже послезавтра. Сами они, конечно, не позвонят. А палиться с этим вдвойне не стоит. Кстати, собираться всем вместе по этому случаю — тоже. Не исключено, что на это и рассчитано.

— Что рассчитано? — не поняла Лаванда, она совершенно не успевала за скачками его мыслей.

— Всё это рассчитано на то, что мы устроим незапланированную сходку, чтоб обсудить, и там нас и накроют. Провокация, — он посмотрел на Лаванду как-то даже удивлённо, будто эта мысль самому только пришла в голову. — А что. Вполне может быть.

Она всё равно поняла только приблизительно. Но, в любом случае, ей это казалось таким пустяшным, неважным, не имеющим никакого отношения к действительности… Что же было по-настоящему важно — она никак не могла уловить, но, думалось, что-то совсем другое.