Ксения Спынь - Дальний свет

— С доставкой сложности, — пояснил Пурпоров. — И ещё, говорят, много съедают крысы. Подвалы же затопило. Поэтому то, что есть, выдают всем ограниченно… Но зато бесплатно.

— Хоть что-то, — у ратуши пробила башенка, совсем как другая и на другой площади. Три часа пополудни. — Это Лаванда придумала так сделать?

— Нет… — Пурпоров улыбнулся чему-то. — Лаванда — вся в своих грёзах. Не думаю, что ей есть дело до чего-то отсюда.

— Не говори, — перебил его Рамишев. — Ей очень даже есть дело. У неё всё как сквозь призму, через какое-то кривое стекло, но ей очень много до чего есть дело. Нет, молчи, — остановил он порывавшегося что-то сказать Пурпорова. — Это меня она вызывала, а не тебя.

— И для чего она тебя вызывала? — Феликс настороженно сузил глаза.

— Она… — Рамишев попытался вспомнить. — Она хотела узнать про амулеты.

— Про какие амулеты? — уточнил он осторожно.

— Про уничтожающие камни. Она, видимо, решила почему-то, что я могу о них знать, — Рамишев растерянно развёл руками. — Но я… что я мог рассказать. Её интересовали странные такие подробности… Все ли амулеты действуют совершенно одинаково, нет ли среди них самого сильного, можно ли уничтожить такой камень и если можно, то как… Что будет, если совместить их в одно — кажется, так.

— Ах вот что… — прошептал Феликс себе. Из города слева неслись, как прежде, весёлые голоса почти предпраздничной толпы. Справа же хмуро молчали застывшие в белом ели.

— Что? — не понял Рамишев.

— Совместить в одно. Ну, это, конечно, поважнее всякой суеты и разных там людишек. Кто б спорил.

Ещё только они подходили к дому, но уже можно было заметить Китти: чёрная её фигура чётко выделялась на снегу.

Феликс, приостановившись, пропустил спутников к крыльцу. Кинул им:

— Я сейчас.

Машина стояла сбоку под навесом. Китти всё ещё возилась с ней, хотя с появлением главредских денег дело вроде пошло быстрее — может, до того как раз не хватало какой-нибудь очень важной мелочи.

Феликс остановился рядом:

— Ну что?

— Немного хуже, чем я думала. Тогда было не только по зеркалу, — Китти шагнула к нему, протянула что-то мелкое. — Прошла с твоей стороны. Можешь оставить на память.

На ладони у него оказалась сплющенная пуля.

— Но думаю, я закончу через несколько дней, — сказала Китти.

Таисия Булова их приглашает, передала Сибилла. Квартирка теперь приведена в порядок и знатно соскучилась без гостей.

Китти отговорилась тем, что чем скорее она завершит дело с машиной, тем лучше, потому что уместиться всей толпой во внедорожнике будет трудно (она и впрямь теперь почти не отходила от авто). Сибиллу же, прежде не видевшую ни Рамишева, ни Пурпорова, затянуло это новое знакомство, и она так заболталась с обоими, что, казалось, и не думала теперь никуда уходить.

Что ж, в квартире Буловой было так тепло и так уютно свистел чайник, что Феликс совсем не пожалел, что пришёл один. На розоватых кухонных обоях висело несколько картин, но всё больше — фотографии: новые и блестящие снимки последних лет десяти, тоже цветные, но пожелтевшие и будто в лёгкой флёрной дымке — середины-конца того века, старые чёрно-белые фото…

— Бабушка, — пояснила Булова, указав на чёрно-белую, несколько больше других, с молодой женщиной в полный рост. — Я ведь из семьи репрессированных. Как подумаешь, из чего они выкарабкались, так самой нелепо было бы не суметь. Талант к выживанию — это у нас семейное.

Она тихо рассмеялась.

— Трудные времена? — Феликс кивнул с понимающим видом.

— Ну а когда они лёгкие, — с краткой улыбкой Булова пожала плечами. — Нам ещё не самый худший вариант достался. Бабушке после высылки так вообще всю жизнь пришлось с начала выстраивать, а я, что… Так, нервы потрепать немного, туда-сюда побегать. Как все, в общем.

— Это при Чексине? — Феликс мысленно прикинул, сколько лет Буловой и на кого могла выпасть её молодость и расцвет сил.

— При нём родимом, — та охотно закивала. — Тогда очень непросто было в материальном плане… Вы маленький были, не помните.

— Нет, ну что-то я помню… — возразил Феликс.

Булова примирительно похлопала его по руке:

— И хорошо, что не помните.

Она разлила чай по чашкам, сразу запахло розой и чем-то ещё, травянистым.

— Я же переводчик по жизни, — начала Булова, усаживаясь за стол. — Работала тогда в большом журнале, серьёзном таком издании. И тут, значит — обвал, сокращения… Из иностранных разделов в первую очередь, конечно: «нам чужого не надобно, нам своего хватает»… Помните, было такое в моде. Ну, что делать, попробовала в другие, журналов хватает, не обязательно больших и известных. На постоянку, правда, нигде не брали — переводчики тогда не в цене были — но получалось иногда пропихнуть что-нибудь в частном порядке. Было несколько раз даже, подвязывалась с заказными статьями работать — ну, знаете, из тех, в которых некий загадочный иностранный эксперт объясняет, как во всём прав господин Чексин, — она смущённо улыбнулась. — Понимаете же — или то, или другое. Не всегда есть возможность выбрать правильное из имеющегося.