Олег Кашин - Приморские партизаны

Да, он был уверен, что все скоро закончится и даже мог назвать точную дату, когда убийства прекратятся – 29 сентября, день его рождения, когда ему исполнится шестьдесят, и он выйдет на пенсию. Когда на Тенистой аллее расстреляли экипаж ППС, он сразу понял, что это ему, это для него, он единственный адресат этого послания. Война с Федеральной службой безопасности, которую он вел шесть лет назад, и которую он проиграл, ожидаемо продолжилась теперь, и он не удивился, он всегда знал, что случится что-то в этом роде. Шесть лет назад его подбили на взлете – буквально за пять минут до того, как он должен был стать настоящим хозяином области, то есть, как теперь Богдан Сергеевич, ночным ее губернатором, крупнейшим тайным бизнесменом и, как следствие, крупнейшим теневым политиком. Слово «силовики» тогда уже звучало как политический термин, и в масштабах области силовиком номер один был он, оставалось только протянуть руку и конвертировать свое силовое могущество в настоящую власть и настоящие деньги. И те убийства начались тогда точно так же, как нынешние – некто неуловимый взялся каждый день убивать людей из «Свечи». Просто подходили, стреляли и исчезали – каждый день.

«Свеча» – это вообще-то была аббревиатура. «Союз ветеранов Чечни», крупнейшее в области охранное агентство и с некоторых пор – личная армия начальника УВД. Когда его прислали в область из Нижневартовска, он сразу подружился с Олегом Буйновским, лидером «Свечи», который тоже понимал, что наступают какие-то новые времена, и искал себе союзника где-нибудь во власти. Подарил генералу Гончаренко квартиру, генерал подарок принял, дружбу можно было считать свершившимся фактом, тем более что генерал и сам успел в первую кампанию повоевать в Чечне, и на этом основании был принят почетным членом в «Свечу». Термин «качели Гончаренко» появился тогда же и значил, что с какого-то момента любой бизнесмен в области начинает буквально качаться на качелях, переходя из нижней точки, когда к нему приходит милиционер и предупреждает об уголовном деле, в верхнюю, в которой никаких уголовных дел уже нет, зато есть наклеечка со свечой на двери магазина или офиса, означающая, что бизнес теперь находится под защитой ветеранов.

Продолжалось это чуть больше года, и, наверное, было ошибкой клеить наклеечку на офис областного газового монополиста, потому что газовая вертикаль уже стала сильнее милицейской, а генерал не заметил, и первые расстрелянные из «Свечи» – это были как раз двое, приехавшие что-то разруливать с газовиками. Их расстреляли прямо на крыльце офиса, и потом началось – каждый день, буквально каждый, до той самой ночи, когда и Буйновского, выходившего из ночной пиццерии, расстрелял из автомата мотоциклист в черном.

И наутро после этих выстрелов генералу позвонил его коллега или, как чаще называли – сосед, генерал Сорока из областного УФСБ. Пригласил встретиться, говорили вообще ни о чем, то есть даже не о погоде, а о каких-то светских новостях из телевизора и о мощах канонизированного адмирала Ушакова, которые как раз тогда должны были привезти в новый храм в областном центре. Только на прощание Сорока, пожимая руку Гончаренко, сказал таинственно, что жаль, конечно, что свеча так быстро погасла – в устной речи кавычек не бывает, но милицейский генерал сразу понял, о чем идет речь, и, повторив за соседом, что да, жаль, объявил о капитуляции – больше его амбиции никогда не выходили за пределы сугубо милицейских вопросов, и эти шесть лет стали для него, как он сам это сформулировал, периодом дожития – ни на что не претендовать, ничего не хотеть, никому не мешать.

А теперь они убивают милиционеров, и это естественно, потому что не бывает так, чтобы тот, кто сильнее, навсегда остановился на разделительной линии. Нет, сильный будет наступать – так и он, Гончаренко, рано или поздно перешел бы в наступление на соседей, если бы они не затушили его свечу. Вероятно, у Сороки уже есть свой кандидат на место начальника УВД, и, расстреливая милиционеров, он лишает Гончаренко возможностей отложить выход на пенсию, готовит почву для триумфального назначения преемника. Пусть готовит, осталось меньше пяти месяцев. Потом все закончится – в этом генерал Гончаренко не сомневался.

И он бы очень удивился, если бы узнал, о чем сейчас думает генерал Сорока, потому что Сорока, конечно, имел виды на милицейское управление, и своего зятя, молодого полковника из Краснодарского УФСБ он уже перевел к себе, чтобы тот мог войти в курс местных дел перед тем, как его назначат начальником УВД – но и все, больше никаких интриг Сорока не строил, и убийства милиционеров сбили с толку и его. Кто их убивает, зачем? Говорили об этом с губернатором, и губернатор, на которого произвела впечатление политическая теория Богдана Сергеевича, хоть и не поделился ею с Сорокой, но сказал ему, что было бы неплохо выяснить, нет ли тут какого-нибудь экстремистского следа, а то мало ли – распоясались ведь в последнее время, распустились.