Олег Кашин: Приморские партизаны

Я рассказываю это сейчас, потому что боюсь, что именно подлинные истории, которых в этой книге много, покажутся кому-нибудь самыми неправдоподобными, выдуманными. Но за годы репортерской практики я давно привык, что чаще всего выдуманным как раз и кажется настоящее, всем проще думать, что так на самом деле не бывает.

Но бывает почему-то именно так. Я переживал, что неправдоподобной окажется полностью мною выдуманная сцена с мачете – где я, а где мачете, я никогда не видел, как отрубают голову латиноамериканским клинком. Но уже когда книга была дописана, слово «мачете» зазвучало в новостях – кто-то в Москве гонялся с этим оружием за несчастным спасателем из МЧС, отрубая ему в этой погоне руки и ноги. На фоне таких (совершенно реальных!) новостей моя история про милиционера, отрубающего голову сослуживцу, выглядит едва ли не более реалистичной. То же самое – с изнасилованным в отделении задержанным. Я уверен, что рано или поздно это произойдет, к людям выйдет человек, не скрывающий своего лица и имени и скажет, что его изнасиловали полицейские, и он им этого так не оставит, дойдет до Европейского суда. Пока такого не было, пока даже рассказы об угрозе изнасилованием публика встречает смешками, как во время суда над крымским кинорежиссером, когда следы пыток в протоколе официально оформили как последствия БДСМ-игр. Наши потешные каминг-ауты с участием деятелей шоу-бизнеса и телевидения – это, конечно, пародия. Непародией будет первый выживший после изнасилования в полиции – тот, кому Россия первому решится посмотреть в глаза, если хватит сил, конечно.

Уже дописав эту книгу, я познакомился в Москве с молодой чиновницей, которую по линии культурного ведомства перевели из Москвы в Казань. Милая девушка, она рассказывала об аппаратных особенностях татарской власти, жаловалась на ленивых чиновников, восхищалась теми, кто много и хорошо работает. Среди тех, кем восхищалась – работающий теперь у местного президента бывший министр внутренних дел республики, отправленный в отставку за то, что в подведомственном ему ОВД «Дальний» полицейские запытали до смерти задержанного Сергея Назарова. Орудием пытки, как известно, была бутылка от шампанского, благодаря этой бутылке (давайте честно – только благодаря ей, без нее это была просто одна из множества смертей во множестве УВД, две строчки в хронике происшествий) о преступлении в «Дальнем» заговорила вся страна, дело дошло до суда и до отставок, и главу татарского МВД тоже сняли, отправив в ссылку, как часто у нас бывает, в аппарат президента большим начальником. Теперь им восхищаются молодые чиновники – внятный, адекватный, держит слово, большой молодец, как жаль, что карьера дала сбой. Жаль именно карьеры, а не убитого Назарова. Все, что вы хотели знать о банальности зла, но не у кого было спросить.

Противостояние граждан с полицейскими, чаще всего тихое, молчаливое, буквально – стараться не смотреть в глаза, если люди в полицейской форме идут по улице, – по-моему, это самое важное и самое интересное, что происходит сегодня в России. Иногда это противостояние принимает открытые и страшные формы, как в 2010 году в Приморье или годом раньше в московском супермаркете, когда майор Евсюков, гуляя между стеллажами, убивал покупателей. Но это экстремальные случаи, типичным по-прежнему остается строчка в полицейской сводке: «Задержанному внезапно стало плохо, сотрудники ОВД пытались оказать помощь, но он скончался до приезда врачей». Любой шаг в сторону от сложившегося положения дел обязательно станет потрясением и для системы, и для граждан. Моя книга – о том, как могло бы выглядеть такое потрясение.